Издалека доносился рев полицейских сирен. Смотри-ка ты, эти недоноски сообразили что к чему намного быстрее, чем он предполагал.
Киллиан побарабанил пальцем по ограде балкона.
А потом хлопнул себя по лбу.
Точь-в-точь, как Бастер Китон.
Он бросился обратно в дом. Промчался мимо спальни — Хелен, сидя на кровати, прижимала к уху телефонную трубку.
Снова взяв под воображаемый козырек, Киллиан пробежал по коридору и вниз по лестнице.
Старуха вполне пришла в себя и обозвала его «грязным нечестивым турком». Милое старомодное ругательство.
Киллиан проскользнул мимо дворецкого, который тоже кому-то звонил.
Черт, а где же племянница?
Выскочив наружу, Киллиан кинулся к домику охраны. Вив пытался перетереть клейкую ленту на руках об острую кромку стула.
— Надо бы выбить тебе мозги, — проскрежетал Киллиан.
Вив зажмурился. Киллиан заново обмотал лентой его запястья.
— Как мне переключить эти чертовы камеры в инфракрасный режим? — вслух подумал он и тут заметил на всех мониторах кнопку «Тепло».
Найдя монитор, на котором была видна задняя часть сада, Киллиан переключил его в инфракрасный режим.
— Я уже слышу сирены. Поторопись, приятель, — подал голос Вив.
Киллиан присмотрелся к изображению на мониторе. Ага, вот оно! Большое, повторяющее человеческий силуэт тепловое пятно внутри длинной теплицы. Коултер прячется там в уголке за какими-то кустами или деревьями.
Киллиан кровожадно усмехнулся и обернулся к Виву.
— Я тебе не приятель, идиот!
По гравийной дорожке он быстро обогнул угол дома. Перехватив автомат, как при штурме, пригнулся и короткими перебежками приблизился к длинной теплице. Под прикрытием деревьев он пробрался к углу, где прятался Коултер.
Тишину распороли выстрелы.
Над головой Киллиана разлетелась стеклянная стенка теплицы.
Два выстрела. Третий.
Это была не миссис Лавери или, боже сохрани, Хелен. Нет. Стреляли изнутри. Коултер предусмотрительно вооружился.
Киллиан упал на землю и по-пластунски пополз между деревьями, растущими в горшках из красной терракоты.
Над головой просвистели еще две пули, тяжелые, увесистые, наверняка выпущенные из револьвера тридцать восьмого калибра.
Сколько всего было выстрелов? Пять?
Киллиан приподнял руку и осторожно помахал в лунном свете ладонью.
Еще один выстрел, звон стекла, а затем характерный щелчок. Коултер не сможет мгновенно перезарядить пушку.
Медлить было нельзя. Киллиан рывком поднялся на ноги и подбежал к укрытию Коултера.
Коултер полз к запасному выходу.
Киллиан дал короткую очередь из автомата в дверь теплицы. Коултер дернулся, обернулся, бросил револьвер на землю и поднял руки.
— Ты не застрелишь безоружного, — прокряхтел он.
Киллиан подошел к нему, держа автомат правой рукой за рукоять, а левой обхватив магазин.
Его накрыло волной депрессии.
Еще до того, как Киллиан начал действовать, на него напала грусть.
Он глубоко вздохнул.
Как хочется сделать все спокойно и не спеша…
Но сирены выли почти у порога.
Коултер встал около двери теплицы так, чтобы Хелен или миссис Лавери могли его заметить из дома. Надеялся на помощь.
А Киллиану требовалось уединение.
— Сядь, — скомандовал он.
Коултер сполз вниз и застыл, прислонившись к двери и упираясь головой в ручку замка. Киллиан присел перед Ричардом на корточки.
— Что ты собираешься делать? — Коултер дрожал.
Его лицо было белее мела, голубые глаза при свете луны казались почти черными. Осколками стекла ему порезало щеку, и из раны на землю капала кровь. Одет Ричард был в простую черную футболку и пижамные штаны с гоночными машинками.
— Что это, апельсины? — спросил Киллиан.
— Лайм и лимон, — отозвался Коултер.
— Лайм и лимон…
Мужчины посмотрели друг на друга.
Киллиан вздохнул и поднял автомат.
— Подожди! Почему ты хочешь меня убить, почему? — жалобно захныкал Коултер.
— Я хотел бы сказать, что мне жаль это делать… Но я видел фильм. Я слышал об абортах.
— Подожди. Киллиан, подожди! Они были старше, чем ты думаешь. И совершенно добровольно принимали в этом участие. Их никто не насиловал. Мы им заплатили, черт возьми! Сделали подарки. Купили их молчание.
— Нисколько не сомневаюсь, что так все и было. Я уверен, что ты и твой дражайший друг Дермид Макканн действительно позаботились о том, чтобы никто из них не заговорил.
— Киллиан, все было не так. Совсем не так. Ты помнишь семидесятые в Белфасте? Шла война. И жизнь была совсем другая. Ну… как в Берлине в сорок пятом. Не существовало никаких правил. Каждый день — взрывы и пожары. Стрельба. Помнишь? А я в то время управлял борделем. Посреди всего того безумия. Хоть какая-то возможность повеселиться. Вот и все. Это было неплохое дело. Объединяло нас, несмотря на разногласия.