— Мадам желает посмеяться?
— Нет. Желаю понять, что такое есть в бароне Андраге, чего нет в других.
— Много ли других, мадам встречала?
— Хотите получить полный отчет?
— Нет, разумеется. Но согласитесь, ваш выбор, по меньшей мере, странен. До сих пор слышал о вас только положительные отзывы. Вы образцовая жена и мать образцового семейства. И вдруг…
— Вы разве никогда не прибегаете к камуфляжу?
— Столь всеобъемлющему? Нет.
— Барон Андраг трусит?
Она не оставила ему выбора. Но не зацепи она его за живое, развернулся бы и ушел. Простите, Высокая Госпожа - вы не в моем вкусе…
Зрачки баронессы Юр напоминали две полыхающие щели. Умница - никакого камуфляжа.
Андраг шагнул к даме и, не размениваясь на дальнейшие политесы, задрал юбку. Только бы на бедрах не росла чешуя, приходилось, знаете ли, встречать, но там все оказалось в порядке. Ладони легли на гладкую теплую кожу. Она вцепилась в его плечи пальцами, застонала и раздвинула ноги. Ладонь сама пошла в промежность. Ничего себе! Со вчерашнего, что ли дожидалась?! От ее запаха у
Андрага закружилась голова. Только у драконесс был такой аромат. Он уже не размышлял, не взвешивал. Сейчас он мог только действовать. Ее пальцы на плечах превратились в клещи. Или она выпустила когти? И черт с ним. Его бы сейчас не остановил даже огненный клинок под ребром. Вперед! С хрипом, с воем, с болью. Только вперед! Пока не перестанет царапаться и выть, пока не повиснет тряпкой.
Оргазм слился с ее визгом и вспышкой. Андраг даже не сразу сообразил, что вспыхнуло во вне. А когда сообразил, было поздно.
Все пространство вокруг заливал ярчайший белый свет. От алькова не осталось следа - обшарпанная беседка Сломанная скамейка в углу, да кучка мусора посередине. Только баронесса Юр осталась на месте. На нее светопреставление не произвело никакого впечатления. Она еще пристанывала от спазмов, - достал, так достал! - даже глаз не открыла. Или боится открывать? Дражайший супруг ведь нарисовался в самый неподходящий момент; все видел своими глазами.
Свидетелей не надо - убьет на месте.
Андраг поправил одежду и обернулся. Свидетели присутствовали. Двое незнакомых баронов. Ни хрена не понятно. Юр решил таким образом развестись?
От одной мысли, что его таки подловили, и теперь не миновать женитьбы,
Андрага передернуло. Но с другой стороны, когда-то это все равно случится.
Пусть будет баронесса Юр. Она ему понравилась. И, кажется, с ней можно будет договориться.
— Барон Юр, ситуация очевидна. Я согласен взять в жены вашу неверную супругу. Тем более, свидетели подтвердят факт измены.
Долженствующая формула была произнесена. Осталось пережить пять минут трындения Высокого Господина. Порядок требует…
— Ты забеременела? - спокойно спросил Юр у супруги.
— Да, - прохрипела дама за спиной у Андрага.
— Ты уверенна?
— Да.
— Барон Андраг, я вызываю вас на смертный поединок. Вы силой взяли мою жену. Она ни в чем не виновата. Здесь присутствуют двое свидетелей. Она кричала. Она рвала вас когтями. Вы насильник! Я вас убью.
Только тут дошло окончательно. Его по настоящему подловили. Смертельно.
Это вам не игрушки неврастенических мамаш. Это - нечто глобальное.
Он резко обернулся. Баронесса смотрела спокойно. Его подловили. И угроза убить барона Старой крови - не пустое сотрясение воздуха. На таком поединке
Юр мог выставлять свои условия. Свидетели все подтвердят. Высший Совет сошлется на статью закона. Далее - по сценарию.
А он не верил стенаниям Лендора. Дурак! Юр сначала убедился, что его жена беременна. Драконесса с первого мгновения чувствовала в себе проросшее семя.
Барон Андраг оставил потомство. Барон Андраг может умереть.
Кишка у них тонка! Злость захлестнула с такой силой, что он едва удержался от скорой расправы. И только уняв жуткий порыв, быстрым умом сообразил: скорее всего, ничего бы у него не вышло. Хрена бы Юр сам, по собственной инициативе, устроил такой спектакль. Его подготовил куда более искушенный и сильный противник. Не Высокий ли Совет явился инициатором и вдохновителем? Сто раз прав Лендор. Только теперь это уже не важно. Старые не станут вникать.
Посетуют на неосторожность сородича и отвалят по своим замкам. Молодые - тем более. Эти сорвутся крушить его фьер, как только услышат. Их и подговаривать не надо.
— Я так понимаю, вы прямо сейчас собираетесь огласить вызов? - вежливо поинтересовался Андраг у Юра.
— Следуйте за мной!
— Даму берем с собой?
Туповатый Юр замер. По закону следовало вести на спрос неверную жену. Как без этого! Однако барону очень уж не понравился тон, каким заговорил щенок
Старой крови. Почему он заостряет внимание на женщине? Хочет отыграться за поражение? Сам Юр заговорен. Свидетели тоже. На нем такое заклятье, такие цацки под камзолом! А на жену ничего не повесили. Иначе бы щенок за версту почуял неладное. Прихлопнуть на месте!
Барон Юр всю жизнь ненавидел Старых. Кланялся, улыбался и ненавидел. Он
— первый боец Долины. А они кто? Сборище вырожденцев, не умеющих как следует взять меч в руки. Но будь ты хоть трижды силен, победи хоть в ста турнирах, завоюй все награды - ничего против мозгляка с тонкими пальцами и ехидной усмешкой старого мальчика не сделаешь. Как же он их ненавидел!
— Баронесса останется под охраной свидетелей. Ей не стоит еще больше волноваться. Вы пойдете за мной один и предстанете перед Советом прямо сейчас.
Решение достойное великого ума!
Юр развернулся и шагнул из круга света. Андраг - за ним. Терять мятежному дракону было нечего и по тому, попирая все и всяческие правила, он включил одно из самых мощных, произвольных, ему одному доступных заклинаний.
Дворец Совета на мгновение погрузился в темноту и неподвижность. Андраг готов был зуб дать - Старые успеют заэкранироватося, Молодые, просто перетрусят, а кто и обгадится. Мгновения ему оказалось достаточно. Барон
Старой крови Андраг дал деру наиредчайшим в этом мире способом, идею которого почерпнул в отпуске. Ломая заклинания, которыми был напичкан дворец Совета, и калеча пространство, он телепортировался под ворота собственной цитадели. А когда за спиной захлопнулись тяжелые створки, доломал уже зыбкое пространство. Никто, никогда не перешагнет порога его дома! Они ничего не получат. Кроме него самого. Он выйдет на бой и, скорее всего, погибнет, но его замок не достанется никому!
С инцидента прошли сутки. Замок погрузился в гробовую тишину. Даже на девичьей половине перестали выть и орать. Андраг спешно заканчивал с делами.
Конрад получил необходимые наставления. Страшно подумать, во что превратится дом без хозяина. Но лучше пусть они тут друг дружку перережут сами, чем их раздерут Высокие Господа.
На почтовом столике в зале приемов скрипел пергамент, каждые пять минут напоминая зуммером, о своем существовании - Совет постарался.
Дальнюю связь Андраг отключил, справедливо полагая, что перебьются.
Экстренные вызовы, типа матушкиного, через выставленную защиту не прорывались. Старые не стали тратить энергию на дозвон. Оно им надо!? Тогда
Совет воспользовался Высшей связью. Тонкостей процесса Андраг не знал.
До поединка оставалось три часа. Совет постановил, что барон Юр должен получить сатисфакцию на ратном поле при стечении Высоких Господ, всенепременно в полночь. И, разумеется, ни какой магии. Противники могут пользоваться только физической силой. Андраг другого и не ожидал.
Вдруг заело жуткое любопытство: как, всетаки, действует почтовый столик?
Он понимал, что порыв проистекает исключительно от психотического напряжения. Тем более понимал, начни магические изыскания в таком состоянии, выпустишь на волю пару тройку древнейших неучтенных заклинаний, от которых, вполне вероятно, все его попытки защитить свой замок, пойдут прахом.
Надо было себя чем-то занять. Барон пошел на второй этаж. Дверь в библиотеку со вчерашнего дня находилась под дополнительной защитой. Умри он через три часа, еще пятьсот лет сюда никто не войдет.
Книги стояли на своих местах. Ничего не нарушало покоя залы. Андраг прошел вдоль стеллажей. Пальцы касались корешков: кожа, пергамент, бумага, золотое теснение, тусклые полоски металла. Ему было их жаль оставлять, как компанию старых веселых и умных друзей. Впрочем, он в той компании являлся частым, но все же сторонним товарищем. Приходил и уходил, когда хотел. Мог задвинуть надоевший том на дальнюю полку и забыть. Тот не возмущался, не протестовал, как не возмущаются по настоящему близкие, те, которые любят и понимают.