Во-первых, я боялся окончательно потерять свое реноме в глазах Критика. Конь и так на меня периодически подозрительно косился.
Во вторых, не менее чем четвертый размер бюста у дуэньи графини, роскошной женщины лет тридцати пяти с броским, восточного типа, ухоженным лицом и черной гривой волос. Как раз в моем вкусе. Не думаю что молодой невесте понравилось бы наблюдать, как я облизываюсь, рассматривая ее соседку. А сдерживать себя в подобных ситуациях я не привык. В конце концов, я обещал просто кого-то убить а не изображать из себя влюбленного идиота.
И, наконец, главный довод. Я боялся банально уснуть в карете. Думаю мой громкий храп, а я, к сожалению, храплю во сне, напрочь бы испортил мою репутацию в глазах невесты. Впрочем, судя по ее поведению, отношение ко мне и сейчас не отличалось теплотой и дружелюбием.
Чего стоила полуторачасовая истерика у алтаря, когда Лаура категорически отказывалась со мной венчаться. Она в грош не ставила возможность того, что я могу победить на дуэли кого либо из братьев Ошуэ. Ни увещания отца, ни уговоры дуэньи не производили на нее никакого впечатления.
Венчание проходило в замковой часовне в присутствии ограниченного числа персон. Я, Лаура, граф, священник, проводивший обряд и два свидетеля –дуэнья и капитан гвардии. Вот и все. Я скромно стоял в сторонке, рассчитывая, что этот цирк рано или поздно закончится и я смогу наконец отправиться спать. Единственным положительным моментом в происходящем для меня была бурно вздымающаяся грудь взволнованной дуэньи, которая периодически прижимала к своему бюсту голову молодой графини в попытках утешить последнюю. Дуэнья действительно переживала за молодую девушку.
Наконец не выдержали нервы у священника. Он подошел к Лауре и несколько минут что-то шептал ей на ушко. Девушка резко успокоилась и ритуал сдвинулся с места. Через полчаса все закончилось. Только выспаться мне так и не удалось. Граф попросил составить ему компанию поговорить, а, вернее, банально напиться, мотивируя тем, что не так он надеялся обвенчать свою единственную и любимую дочь. К счастью, все, что от меня потребовалось - это периодически кивать сидя у камина с кубком вина.
Через час путешествия верхом, мне все опротивело до чертиков. Поэтому внезапно выглянувшая из окошка кареты очаровательное лицо дуэньи послужило прекрасным стимулом к флирту. Хотя сильно напрягаться мне и не пришлось. Молодая женщина поинтересовалась, не могу ли я пересесть в карету и развлечь скучающих дам. Я тут же согласился, проигнорировав возмущенный всхрап Критика, привязал поводья к облучке и забрался внутрь карету.
-Барон, судя по рассказам графа, о вашей храбрости во время Третьего палестинского похода слагали легенды – защебетала дуэнья. - И, говорят, вы - единственный из правоверных, кто встречались с самим Падишахом. Не могли бы вы развлечь нас, рассказав как это произошло.
Как ни удивительно, вопрос всколыхнул в голове целый пласт воспоминаний и я неожиданно для себя начал рассказывать.
- Поверьте, ничего героического, все достаточно банально. Наш отряд из двадцати рыцарей, их оруженосцев и сотни латников две недели защищал какие-то руины, бывшие полноценной крепостью не позже чем за тысячу лет до того, как мы в них расположились. Думаю, что смысла защищать эти развалины не было никакого, ну да вы знаете как бывает на войне. Какому-то полководческому гению пришла в голову очередная бредовая идея, был отдан приказ, а через два дня и о приказе и о нашем отряде все забыли. Связи с основными силами не было, нас плотно окружили отряды Падишаха. На третий день непрерывных обстрелов всем стало очевидно, что надо идти на прорыв. Мы ведь даже урона не наносили воинам падишаха. Нас на расстоянии засыпали стрелами и забрасывали камнями с помощью двух баллист. Враги демонстративно никуда не торопились. Хорошо, хоть колодец был, да и с пищей в первые дни не было проблем. Наши лошади первыми стали жертвами обстрела, а конина неплохо вялилась днем на раскаленных камнях.
К сожалению, командиром отряда был редкостной тупости и столь же редкостного упрямства некто лорд Е…. Свой девиз: "ни шагу назад", он реализовал с завидной эффективностью. Угрозами и обвинениями в трусости тех, кто предлагал идти на прорыв, наш командир за две недели обороны благополучно уложил под стрелы основные силы отряда. А когда его и самого достало булыжником по голове, то, оказалось, что на прорыв собственно идти и некому – пять рыцарей, два оруженосца и десяток латников, при этом все в той или иной степени ранены.