– Понимаю, – сказал Джон, хотя на самом деле понимал все меньше и меньше.
До сих пор он смутно надеялся, что Звезды похитил какой-нибудь отвергнутый ла Рош-Касселем покупатель. Но Гарстон накануне вечером признался Бид о, что у него была лишь одна Звезда... Оставалось только единственное правдоподобное предположение: кто-то в окружении Грюн-фельда ведет двойную игру и, воспользовавшись убийством ла Рош-Касселя, поручил Гарстону продать один бриллиант. Но, надо полагать, мало кто из подручных Грюнфельда посвящен в планы главаря. Конечно, Минкс, Лаба и еще, быть может, Арамбур...
Мари-Франсуаза, сидя перед зеркалом, пыталась уничтожить следы слез. Одним взмахом гребня они привела в порядок белокурые кудряшки. Клайтон, с блаженной улыбкой стоящий возле трельяжа, рассеянно поигрывал кистью большой красной сумки. Девушка нетерпеливо стукнула его по пальцам.
– До чего же вы действуете мне на нервы!
Джон счел нужным вмешаться.
– Теперь остается выяснить, как мы с вами поступим, Мари-Франсуаза... Самым разумным решением было бы пойти в полицию... но мудрость и вы...
– Я не пойду в полицию! Не хочу рассказывать о поступке своего отца, – ответила, краснея, девушка.
И Мэннеринг не усомнился в ее искренности.
– В любом случае здесь вам оставаться нельзя.
– Почему?
– Потому что я против, вот и все.
Мари-Франсуаза смерила его недобрым взглядом, но, смирившись, промолчала.
– Я отправлю вас к одной очаровательной женщине. Вы составите ей компанию. Готов биться об заклад, что вы прекрасно играете в теннис.
– Да, в самом деле очень хорошо, – без ложной скромности ответила Мари-Франсуаза.
– Что ж, значит, решено: поедете к мисс Фаунтли. Вы ее уже видели...
– Молодая женщина в белом? Она мне очень понравилась. И прекрасно одевается для англичанки. Ведь ее платье – модель от Баленсьяга, правда?
– Об этом, моя дорогая, вы сами спросите мисс Фаунтли.
– Но она же в Лондоне! Я не хочу туда возвращаться!
– До чего же вы быстро закипаете! Ее нет в Лондоне. Я ее отправил на травку, в родительский замок, этакий очаровательный домишко комнат на тридцать... Вы никому не помешаете и сможете всласть поболтать с Лорной о тряпках. Она страстно интересуется этим вопросом, хотя ни за что не признается в таком грехе.
– Я отвезу вас, – сказал Клайтон.
– Нет, вы повезете меня в Лондон. А Мари-Франсуаза поедет с двумя очаровательными молодыми людьми, которые ожидают ее внизу.
– Что? – покрасневший и раздосадованный Клайтон больше, чем когда бы то ни было, напоминал задиристого петушка. – Мари-Франсуазу ждут внизу? Я не понимаю!
– Не имеет значения, – спокойно ответил Джон и повернулся к девушке. – Вы готовы?
– Но у меня вообще ничего нет!
– Чепуха, Лорна найдет все необходимое.
До Кламтона наконец дошло, в чем дело.
– Вы хотите сказать, что за нами всю дорогу следили какие-то ваши знакомые?
– Вы очень проницательны!
– Ну знаете!
– Это вас научит никогда не убирать зеркальце в машине!
Тем временем Гарстон с радостным изумлением принимал Минкс, явившуюся к нему в огромной шляпе, украшенной цветами.
– Ты не нальешь мне виски, дорогой? – спросила она, снимая голубые перчатки в тон отделке платья.
– Все, что тебе угодно!
– Только не такое крепкое, как пьешь сам! Кончится тем, что ты заболеешь от пьянства, – с великолепной наигранной наивностью заявила Минкс, и Гарстон рассмеялся.
Они удобно устроились на диване.
– В Ламбете все в порядке?
– Конечно.
Гарстон не сумел сдержать облегченного вздоха, но Минкс, казалось, ничего не заметила.
– Лью в прекрасном настроении...
– У тебя не было с ним осложнений... из-за меня?
– Что ты! Он думает, мы просто друзья. – Минкс презрительно рассмеялась. – Как он говорит сам, мужчины – идиоты.
– И однако он чертовски хорошо информирован. К примеру, тут же узнал, что я купил Звезду...
– Не может быть!
Минкс была прекрасной актрисой, и Гарстон, не отличавшийся особой проницательностью и к тому же сильно влюбленный, поверил в искренность ее удивления.
– Как же ему это удалось? Но знаешь, Мэтью, ты наверняка сам виноват – очень уж любишь поболтать! Тебе следовало бы держаться осторожнее. Мне кажется, ты чем-то озабочен и плохо выглядишь. Что-нибудь случилось?
– Да... небольшое приключение... этой ночью у меня был гость... Ты ни за что не догадаешься, кто!
– Готова биться об заклад – женщина, – с очаровательной гримаской сказала Минкс.
– А вот и нет! Барон!
– Какой барон?
– Да грабитель же! Когда в Лондоне говорят: "Барон", уверяю тебя, комментарии не требуются... Я, конечно, не стал сдавать беднягу в полицию... и отпустил на все четыре стороны!
На сей раз Минкс не пришлось разыгрывать удивления. Она слишком хорошо знала своего Гарстона, чтобы заподозрить его в благородстве и великодушии! Тщеславный, как павлин, Мэтью моментально бы возгордился поимкой такой важной птицы и ни за что не упустил бы случая покрасоваться. Стало быть, Барон освободил себя сам. И это он заставил Гарстона назвать адрес в Баттерси!
– Как это безумно интересно, дорогой! Расскажи-ка мне все подробно!
Минкс посмотрела на Гарстона с таким восхищением, что счастливый и польщенный поклонник тут же принялся излагать свою версию.
– Так это мерзавец Гарстон выдал наш адрес Барону, – задумчиво проговорил Грюнфельд. – А через час мне позвонил Мэннеринг. Более чем странное совпадение!
– Совсем не странно! – Лаба вдруг утратил всю свою невозмутимость. – Ваш таинственный Барон – не кто иной, как Мэннеринг, только и всего!
– Ты бредишь! Это невероятно!
– Почему? Такое предположение объясняет множество несообразностей: к примеру, Леверсона... Я вам уже говорил, в Мэннеринге есть что-то непонятное. Патрон, позвольте мне пошарить у него, уверен, я найду какое-нибудь доказательство, и вы убедитесь, что я прав.
– Идея недурна, – согласился Грюнфельд.
Он сидел на диване рядом с Минкс и машинально играл ее пальцами.
– Какая бессмыслица! – возмутилась молодая женщина. – Мэннеринг принят в самом лучшем обществе, всем известна его связь с дочерью министра...
– Это доказывает только, что он очень крепкий орешек, – упрямо сказал Лаба.
– Хорошо, что ты мне напомнила, Минкс... ты должен следить за мисс Фаунтли, Лаба. Если мы получим доказательство, что Барон – это Мэннеринг, то сможем шантажировать эту куклу сколько душе угодно. Ее отец сказочно богат.
– Но ведь меньше чем через сутки Мэннеринга не будет на свете!
– Вот и видно, что ты не знаешь женщин. Тем ревностнее она станет оберегать его память... Ты пойдешь вместе с Лаба, Минкс. Он оставит тебя у Мэннеринга, а сам побродит где-нибудь неподалеку. Постарайся выяснить, собирается ли Мэннеринг уходить из дома и когда. А лучше всего прихвати его с собой. Я не двинусь с места, так что потом приходи сюда. Да, чуть не забыл. Мэтью ни о чем не догадывается?
– О, ни капельки. Я сказала, что вечером ты позовешь его в Ламбет смотреть новую партию товара.
– Ты знаешь, что больше его не увидишь?
Минкс молча пожала плечами.
– Он будет недоволен, – заметил Лаба.
– Ты меня не понял... Его никто больше не увидит. Этот осел давно уже действует мне на нервы! И получает слишком много денег за ничтожный труд. А если в довершение всего он вздумал вести двойную игру... Право же, Гарстон был слишком глуп... дурачить его даже не доставляло удовольствия...
– С Мэннерингом, вероятно, так просто не получится, – утешил его Лаба. – Ну что ж, пойдемте, Минкс...
Через пять минут Лаба, Минкси Арамбур вышли из дома номер 18 по Лорлер-драйв. Улица была пустынна. Только старый нищий подбирал окурки рядом с мусорным бачком, что-то бормоча себе под нос. Трио уселось в черный "ягуар" и быстро исчезло из виду. Оборванец проводил взглядом машину: из-под грязного фетра ясно глядели удивительно светлые голубые глаза, а на правой щеке белел шрам.