- Вера, - тут же обратился я к Палкиной. - Самое время поговорить.
- Благодарность моя безмерна, Данила, - быстро проговорила она. - Ты молодец и отличный товарищ. На этом наш разговор считаю оконченным.
- Не думаю. Можешь, конечно, молчать и дальше, но я тогда подкину доктору идею про минус Дар. И вот тогда готовься к совсем иным анализам.
- Чего ж тебе, любознательному, спокойно-то не живётся? - вздохнула девушка. - Ладно. Разговор за мной. Но не сейчас. Тут шумоизоляция не та.
- Привет, болезные! - резко отодвинув шторку, вошла к нам Якутова. - Решили тут от армейской практики откосить? Понимаю, но не разрешаю. Собирайтесь и на выход.
- Но, - возмутилась Палкина, - нас ещё не выписали!
- Да и фиг с ним. Считайте, что я вас быстро излечила. Для спасателей, вообще-то это не раны. Если на ногах стоять можете, значит, готовы к несению службы.
- Ты уже сколько месяцев на ногах, но всё нормальной спасательницей стать не можешь. Хороший пример? - спросил я Галину, встав на сторону своей одногруппницы.
- Там особый случай, - отмахнулась она. - К тому же я вас не к спасателям зову, а к тем армейским баранам, что остались без вашего присмотра. Данила! У тебя вообще в отделении зоопарк! Я по доброте душевной наведалась к твоим Диким. Попасть под ментальный удар - вещь, конечно, неприятная, но не до такой же степени. Этим организмам не то что в армии служить, им нужно запретить дорогу без помощников переходить. А то либо заснут на полпути, либо устанут до изнеможения!
- Лейтенант, надеюсь, они не пострадали от твоего внимания?
- Только морально, Горюнов. Таких утырков даже пинать жалко. Так, пожурила немного и посты проконтролировала. Потом быстро ушла, а то запах неприятный.
- Запах до или после твоего прихода появился? - поинтересовался я, уже зная ответ.
- Конечно, после. Я ж русским языком сказала, что пожурила разгильдяев. Чувствительные какие! Ну и на животы слабенькими оказались. А толстый ещё так смешно икает, когда подпукивает. Не… Армия - это не для меня. Никакой кровавой эстетики!
Сигнал тревоги отвлёк нас от интереснейшей беседы. На рефлексах мы выскочили из госпитальной палатки, не обращая внимания на свой внешний вид. Палкина стоит в одном лифчике и трусах, а я в больничной рубахе длиной до колен. Одна Якутова приличная.
Но то, как мы выглядим, никого не волнует. Есть более интересный объект для наблюдения. Вернее, объекты. С десяток гоблинов кружатся над нашими позициями в воздухе, нелепо размахивая конечностями. Даже не просто кружатся, а исполняют некий танец под визгливо пьяный голос невидимого Чаха.
- Встаньте, дети, встаньте в круг! - вслух орёт неадекватный наумб песню, вытащенную из моей памяти.
И харки реально создали этот самый круг, начиная в нём вращаться с бешеной скоростью. Потом замерли и все устремились к центру своего хоровода.
- Антракт, негодяи! - возвестил невидимый Чах, когда зелёные столкнулись и кулями грохнулись на землю. - Врагу не сдаётся Великий наумб! Пощады уже никто не желает! Некому! Поздняк метаться!
После бухой придурок изобразил демонический смех. Правда, закашлялся и испортил весь эффект, резко перейдя на фальцет.
- Чах! Отставить! - как можно строже мысленно проорал я.
- Не боись, Данила! - пришёл моментальный ответ. - Солдат ребёнка не обидит, а душа праздника требует!
Песец…
Глава 13
Этот самый песец продолжался до поздней ночи, пока Чах резко не протрезвел. Он тут же утихомирился и слинял в меня. Хотел было ему разнос устроить, но этот гад опередил, первым пойдя в наступление.
- Сволочь ты, Данила, - зевая, заявил он. - Договаривались на двести граммулечек, а ты мне целый литр спиртяги подсунул. Спаиваешь ребёнка. Ни стыда, ни совести.
- Чего? - офонарел я от такой наглости. - Там про запас принесли. Всё выжирать никто не заставлял.
- А я слабохарактерный. Мог бы уже изучить мою тонкую натуру, эгоист. Всё только о себе и думаешь.
- Отлично, - как можно ехиднее произнёс я. - Теперь буду думать и о тебе. Значится так! Свою двухнедельную дозу ты сегодня вылакал. Теперь даже кефир нюхать не смей.