Через оптический прицел выискиваю офицеров в смешных треуголках. Таких аж пятеро. Замедляю время и быстро разношу их головы тяжёлыми винтовочными пулями. Потом начинаю стрелять по самым бойким, пытающимся добежать первыми до эшелона. Практически одновременно со мной стали палить все наши. Неся серьёзные потери, противник отступил.
Правда, успокаиваться на этом не стал. В стены вагона роем рассерженных ос начали впиваться пули, пытаясь пробить железо и разнося в мелкие осколки остатки стёкол. Упав на пол, прикрыл голову руками, прислушиваясь к происходящему. Стрельба стихает, значит, стоит ждать новой атаки.
Быстро перебираюсь к другому окну и, высовываясь, разряжаю винтовку по движущимся целям. Опять перебежка к новому окну. Снова, как в тире, убираю гоблинов и возвращаюсь на первую свою позицию. Курсанты и оба инструктора тоже не сидят сложа руки. Быстрый мониторинг обстановки показал, что ребята покрошили зелёных основательно, так и не дав им шанса добраться до вагонов, которые опять подверглись серьёзному обстрелу.
Понятно. Твари перегруппировываются, заменяя потрёпанных нами бойцов на свеженьких. Пусть. Сейчас каждая секунда играет в пользу людей.
— Там с торца поезда отряд харков прошёл, — ожил Чах. — Хотят закрепиться и подтянуть к себе основные силы.
— Напугай их, — приказал я. — А ещё лучше порви на куски.
— Я тогда опять стану слабым. Может, сам сделаешь? Мои возможности стоит приберечь до критического момента.
Разочарованно плюнув, включил ускорение и стал пробираться в хвост эшелона, предупредив о своей смене позиции по рации. Мониторящий происходящее Чах объявил, что двадцать гоблинов уже прошли раздолбанный товарный вагон с консервами. Плохо дело. Скоро всем нашим придётся отвлечься на внутреннюю угрозу, значительно ослабив внешнюю оборону.
Всё! В следующем вагоне должны быть зелёные, если наумб не ошибся. Серпом срезаю петли заклинившей двери, отодвигаю её полотно немного в сторону и кидаю три гранаты одну за другой. Взрывы резко бьют по барабанным перепонкам. Хорошо, что предусмотрительно открыл рот, а то бы в замкнутом пространстве и шлем не спас от лёгкой контузии.
Но и харкам должно было достаться не хило. Врываюсь в вагон и разряжаю в оглушённых противников вначале винтовку, а потом и свой пистолет. Перезаряжаться нет времени. Кидаюсь в атаку с серпом наперевес.
Пятерых гоблинов располовинил достаточно просто. Они, кажется, даже не поняли, что с ними произошло. А вот дальше становится сложнее. Несколько выстрелов больно бьют в мои доспехи. Кажется, не пробили. Но радоваться и больно, и рано: скоро обязательно достанут капитально. Нужно сокращать дистанцию до минимальной, чтобы снизить эффективность огнестрела.
Что и проделываю, взвинтив свою скорость до максимально возможной. Прохожу почти до конца вагона, как нож сквозь масло. Щиток шлема залит гоблинской кровью и видимость минимальная. Серп перестал откликаться, видимо, полностью растеряв свои не до конца восстановившиеся после холма силы. Но это уже не так и важно. Благодаря его обучению и дрессировке инструкторов я уже сам не мальчик кудрявый и фехтую прилично.
— Ещё одна группа на подходе, — сообщает Чах. — Вот-вот будут рядом. Давай теперь наведу панику?
— Рано, — отвечаю я. — Постараюсь сам справиться с ними. Но если почувствуешь, что мне совсем трындец, то действуй по своему усмотрению.
— Договорились. Только убей побольше этих гадов: они не много энергии, но дают, и скоро смогу показать гоблинам настоящего Великого наумба.
Ответить ничего не успеваю. Харки применили мою же тактику и забросили в вагон несколько гранат. Зря. Я нахожусь в ускорении, поэтому перехватываю их ещё в полёте и отправляю гостинцы их дарителям. До момента взрывов даже успеваю протереть заляпанное кровью забрало шлема и перезарядить винтовку с пистолетом.
Не дожидаясь, пока дым рассеется, снова опустошаю обоймы и лишь потом иду врукопашную. В этот раз она далась намного сложнее. Я ещё не отошёл от обороны холма и теряю энергию с большой скоростью. Чах это почувствовал и стал вливать в меня собственные силы. Но делает это аккуратно, чтобы не сильно ослабить себя. Снова победа остаётся на нашей стороне. Тяжело дыша, в который раз перезаряжаю оружие.
— Данила! — чуть ли не вопит в моей голове наумб. — Твари прорвали оборону и уже в трёх местах забрались в эшелон!
— Среди наших жертв нет?
— Пока нет, но скоро будут. Они не успевают такую толпу отстреливать.
— Где подмога?
— В трёх минутах от вас.
— Тогда наводи панику! Самое время! Людей она не затронет?
— Только проклятых харков. У наумбов есть ментальный канал с ними.
— Действуй!
Стрельба со всех сторон моментально стихла. Я же побежал к нашим. Сейчас лучше всего держаться толпой. Первого, кого встретил, прапорщика Станова. Сейчас он, стоя весь в кровище и гоблинских кишках, как нельзя лучше оправдывал своё прозвище Чёрт. Думаю, что со стороны выгляжу не лучше.
— Антон! Помощь рядом!
— Знаю, — прорычал он, загоняя патроны в обойму. — С бронепоезда доложили. Сейчас на нём получат координаты от наводчиков и вдарят по лесу из всех стволов. Непонятно только, почему зелёные так быстро убежали. Ещё немного и смогли бы нас дожать.
— Наверное, получили данные о бронепоезде и решили не подставляться, — соврал я.
— Хорошо бы… А то боезапас на исходе, и Дар у всех просел. О! Опять движение! До чего же настырные суки!
Но прапор зря ругался. В поле зрения появились не харки, а бойцы в имперской форме. Они быстро заняли оборону вокруг эшелона. Часть полезла внутрь. В тот же момент неподалёку от нас лес расцвёл вспышками разрывов, подбрасывая вверх вековые деревья, словно лёгонькие спички. Со стороны смотрится страшно, но душа поёт. Это наши артиллеристы с бронепоезда готовят рагу из гоблинов! Так их, мать вашу!
Мы с Чёртом обессиленно сползли по стенке вагона, понимая, что на сегодня наша работа закончена.
— Дань, — довольно проговорил он, — а занимательная поездочка получилась. И ведь это мы ещё до фронта не добрались.
— Жду не дождусь, когда по-настоящему воевать начнём, — с лёгким сарказмом в голосе ответил ему. — А то всё в какие-то игрушечки играем.
— И я жду, — не понял прапор моей шутки. — Ты не представляешь, как уже достало в учебках всяких сосунков гонять, пока парни на передовой жизнями рискуют.
— Как будто ты сам сосунком никогда не был.
— Как и ты. Как и все наши ребята. Нельзя мне тебе подобное говорить, чтобы сильно не расслаблялся. Но я теперь спокоен за вашу группу. Хоть курсанты вы и хреновые, но бойцами стоящими становитесь.