— Чего?- не понял я.
— Это когда становимся как бы одним очень сильным человеком с запредельными ментально-пространственными способностями. Они нам и помогли бежать. Выжили не все…
А что делать дальше? Если окажемся у своих и всё честно расскажем, то быстренько упекут уже в человеческую лабораторию до конца жизни. А нам очень хотелось поквитаться с тварями за все те ужасы, что пережили в их застенках. Решили, что представим дело так, будто бы долго выходили из окружения.
Пока ждали возможности пройти за границу Реальности, немного попартизанили. Заодно и сработались на славу. Снова оказавшись на Земле, были помилованы и направлены для прохождения службы в регулярные части.
— Прямо всех в одно отделение направили? — не поверил я. — Такого не бывает.
— Бывает, если своим Даром мозги слегка подкрутить начальству. Я ж говорю, что менталисты мы теперь запредельные, когда в одной связке. Теперь вот тут воюем. С нормальными людьми стараемся особо не контактировать, чтобы нас не раскрыли.
Да и признаться, что-то такое гоблины с нашими извилинами сотворили, что бесят людишки. Срываемся на них постоянно. Если бы не ментальные способности, то нас давно под трибунал повторно отдали. Но затуманиваем мозг начальству и воюем, пока не подохнем.
— Не боитесь мне подобное рассказывать?
— А что ты нам сделаешь? — усмехнулся Морячок. — Сдавать побежишь? Вряд ли. Со своим серпом вампирским сам под раздачу попадёшь. Не дурак и понимать должен, что мы про него тоже молчать не будем. Так что, Горюнов, добро пожаловать в команду Диких. Судя по всему, Дар у тебя нехилый, раз нас всех без спросу под контроль взял. Младший сержант? Отлично! Командир есть и других подсовывать не будут.
— Должен разочаровать, — признался я. — Про серп кроу всем известно. Даже сам император его видел. Так что я на легальном положении.
После моих слов в воздухе повисло напряжённое молчание. Дикие замерли, и каждый сам для себя решает, как лучше поступить. Круг не пытаются соорудить, так как боятся, что я в него опять влезу. Глядя на них, я мысленно усмехнулся. Вояки… По хорошему счёту, это полувоенный сброд какой-то. Как говорит профессор… фу ты, мля, прапорщик Станов: некондиция.
Один старый, один хилый. Толстый парень с обвисшим пузом годиться только на то, чтобы его тушей амбразуру вражеского ДОТа закрывать. Ещё два типчика в толстых очках больше напоминают ботаников, заблудившихся на передовой. Интересно, что они в армии забыли? Наверное, идейно-романтичные.
Но как только эта шелупонь объединяется, то становится грозной силой. Парадокс, однакося…
— Значит так! — сказал я, вставая с пня. — Дёргаться на вашем месте не вижу смысла. Во-первых, мне вас всех уложить хватит нескольких секунд. Даже серп доставать не буду и кулаками отмудохаю. А во-вторых, сдавать начальству не собираюсь. Меня поставили вами командовать? Этим и займусь.
— Как именно? — поинтересовался, слегка расслабившись, графский сын.
— Резонный вопрос, Сергей Сергеевич, — с улыбкой ответил ему. — Делать из вас нормальное, боеспособное отделение, а не стадо коров. Заодно научимся работать в Круге… В Братстве вашем. Нужно найти ему достойное применение. А то смотрю, кроме тупых наскоков ничего интересного не придумали.
— Вообще-то мы командиров тварей выбиваем! — с вызовом проговорил кучерявый дрищ.
— Во-во, Пушкин! А должны сделать так, чтобы вас до усрачки харки боялись и днём и ночью.
— Я не Пушкин, а Иннокентий…
— Стихи пишешь? — перебиваю его.
— В юности баловался, но это к пушкам не имеет никакого отношения.
— Поверь мне, что имеет. Есть такие кучерявые пушечки, разящие рифмой.
— Новое секретное оружие? Наше? Тварей?
— Исключительно наше. Вот прямо наше всё!
— Издеваетесь, господин сержант?
— Почти нет. Просто твоя причёска нравится. И мой тебе совет. Начинай снова писать стихи, чтобы из образа не выходить. Расслабься! Командирская шутка юмора! Но, — скептически оглядев ещё раз своё воинство, продолжил я, — в каждой шутке есть доля шутки. Бойцы! Нужно заканчивать с анархией и приводить себя в порядок. Я вас один чуть простенькой гранаткой не угробил! А то, как вы на неё отреагировали — вообще позорище. Где караул? Где хотя бы задатки армейской выучки?
— Да кто к нам сунется? — пожал мощными плечами толстяк. — И наша сила не в этой армейской муштре.
— Я же сунулся? Теперь представим, что разведка гоблинов прознала о вас и прислала диверсионную группу. Можно и без гоблинов. У какого-нибудь солдатика от кровищи крыша поехала, и он решил, что некие Дикие — та жертва, которую необходимо принести, чтобы очиститься. Я вам вариантов могу много накидать, но во всех них вы — трупы. Осторожный боец живёт дольше беспечного. Это вам в бошки должны были вдолбить на учебке.
— Согласен, — кивнул Морячок. — Совсем расслабились. Хочешь к порядку призвать? Ну, давай попробуем. А вот с физической формой вряд ли что получится. Скажи, сколько мне лет?
— Пятьдесят с лишним примерно.
— Двадцать три! После гоблинской лаборатории я старею на глазах. Михаил был стройным красавцем, но всё больше превращается в гору жира. Иннокентий, наоборот, имел крепкое тело. Тяжёлой атлетикой занимался, но теперь высох весь и в нормальном состоянии даже винтовку с трудом удерживает. Жора со Славой скоро ослепнут совсем и превратятся в пускающих слюни идиотов… Мозг у них отмирает потихонечку.
Сержант, мы медленно, но верно подыхаем. Наш прошлый командир Иван умер от инфаркта первым. На того, кто управляет Братством, самая большая нагрузка. Не в бою, а тупо после завтрака помер Ваня… Признаться, я бы себе давно пулю в голову пустил, чтобы не мучиться. Но хочется с собой в могилу унести как можно больше тварей, которые с нами подобное сотворили.
Услышав эти откровения, я нахмурился. Парням верить можно. Они не давят на жалость, а честно обрисовывают ситуацию. Теперь понятно их наплевательское отношение к собственной безопасности и ко всем правилам. Мертвецам, пусть пока ещё и ходячим, они не нужны.
Впервые появилось уважение к бойцам шестого отделения. Пусть ими сейчас управляет исключительно месть, но они не сломались, не сдались. Воины стоят в строю до конца. Как бы я сам поступил на их месте? Надеюсь, никогда не узнаю ответ на этот страшный вопрос.
— Чах, — обратился я к наубу. — Совсем безвыходное положение у них?
— Лучше не будет однозначно. Можно ли процесс деградации остановить? Этого пока не знаю. Данных мало.
— Что тебе их предоставит?