После такого домой припёрся затраханный сильнее, чем после суккуба. Думал, что в последующие дни работа более интересная начнётся. Хрен на воротник!
— Значит так, Данила, — вызвав к себе в кабинет, распорядился генерал Ростоцкий. — Вы приписаны в помощники к моему адъютанту капитану Роману Романовичу Феофанову. Он человек опытный, но очень дотошный. Я бы даже сказал, что душный до невозможности. Это качество в нём и ценю.
Сразу предупреждаю: потерпеть этого человека придётся сильно. Я сам больше часа общения с ним не выдерживаю. Хотя за то, что он творит с бумагами, готов собственноручно памятник поставить в полный рост. Вам же Романа Романовича придётся терпеть днями. Пока не выявите оборотней среди нас.
— Быть может, тогда к кому-нибудь другому меня прикрепить? — предложил я, не очень обрадовавшись подобной перспективе.
— Капитан Феофанов является оптимальным человеком для вашего прикрытия. Он единственный, кто документы отправляет не по электронной почте, а исключительно в письменном виде и в запечатанных магическим кодом папках. Бзик у него такой. Но он поможет нам. Будете носиться молодым жеребцом по всему штабу, передавая ту или иную бумажку в закрытые отделы. По моим расчётам, за месяц должны оббегать все кабинеты. Ну, или просто наткнётесь на оборотня в коридоре.
— Очень хочется, чтоб побыстрее. Я вашего капитана ещё толком не знаю, но уже мысленно мечтаю ему морду набить.
— Поверьте, Данила, — рассмеялся Ростоцкий, — скоро не просто набить, а убить захотите! Зная ваш характер, уверен, что завтра ближе к обеду определитесь с самым жестоким способом лишения жизни.
— Не факт, — возразил я. — Допускаю, что и к сегодняшнему концу дня. Ненавижу зацикленных бюрократов.
— Сегодня у вас будут иные кровавые мечты, — подмигнул Геннадий Григорьевич. — И связаны они… Догадаетесь, с кем?
— Старшим следователем Комовым?
— Браво! Илья Сергеевич ждёт вас в соседнем кабинете. Примите мои искренние соболезнования, но тут я ничего изменить не могу.
Комов действительно ждал меня, прихлёбывая из стакана в серебряном подстаканнике чай. Не утруждая себя отдаванием чести, я просто кивнул и сел с другой стороны его стола. Так и молчали, пока чай не закончился.
— Смотрю, совсем никуда не торопитесь? — с сожалением посмотрев на дно стакана, нарушил тишину Комов.
— «Слово — серебро, а молчание — золото». «Молчи, и за умного сойдёшь». Могу долго цитировать пословицы в своё оправдание.
— Да, — согласился следак. — И я от себя добавлю: «Молчаливая собака исподтишка хватает».
— Любимая у сбешников? По профилю, так сказать?
— Не ёрничайте, Данила. Хотите одну интересную запись прослушать? — криво усмехнулся Комов, протягивая мне наушники.
Ну, если просят, то чего не сделать? Нацепил на уши аппарат и приготовился услышать какой-нибудь интересный в своей коварности диалог. На худой случай — монолог. Но из динамиков раздался знакомый писк, чуть не разорвавший мне барабанные перепонки и основательно припёкший мозги. Так кричат суккубы. Уж эту ультразвуковую пытку я запомню теперь на всю жизнь.
Срываю наушники и пытаюсь прийти в чувство после подобного «концерта».
— Впечатляет? — ехидно интересуется следак.
— Что за хрень? — делая вид, будто бы ничего не понимаю, отвечаю ему.
— Суккуб воет перед смертью. Обычно, кто попадает под этот звук, с ума сходят. Но в наушниках не страшно. Другой разговор, что если бы вы не отреагировали правильно, на первых же секундах не сбросив наушники, то разговор перешёл в более неприятное русло.
— Поясните, — насторожился я.
— Всё просто. Вы сейчас прослушали предсмертный крик Смоленской суккуба. Повезло её выследить, грохнуть и даже записать на специальную аппаратуру лет эдак семь назад. Для людей эти частоты смертельны, если лично от твари услышать. Но и через запись неплохо так прибивает к полу.
— Посчитали, что могу быть самкой джина?
— Но вы ею не являетесь. Честно говоря, мне наплевать на тот бардак, что вы устроили во дворе собственного дома и в «Журавушке». А вот на Милу… Милену Стерникову — совсем нет. Эта тварь выбрала своими охотничьими угодьями столицу. Обычно каждая женская особь джиннов охотится на определённой территории ровно пятнадцать лет, а потом её сменяет такая же тварь.
— Такие правила игры или выполняют задание по какой-то чёткой схеме? — поинтересовался я.
— Не знаем, Данила. Мало данных. На Милену вышли случайно четыре года назад. Вернее, зацепились за тонкую ниточку, ведущую к ней. Всего полгода назад узнали имя, под которым она скрывается.
— Она могла за это время сменить сто имён и обликов.
— Не всё так просто. Силы суккубов в нашей Реальности ограниченны. Только в крайнем случае тварь меняет личину. Но и на десерт! Мы смогли прикрепить в Миле, как она себя любит называть, слежку. Хиленькую, слабенькую, на расстоянии, но хоть так.
— Если уже знаете, что суккуб, то зачем? — задал я резонный вопрос. — Раздавить гадину и дело с концом.
— Элементарно. Мало знать, надо ещё и убить. А тварь легко уходит от преследования, превращая бойцов с серьёзными ментальными блоками в свои игрушки. И вот слежка заметила, что вы и суккуб пропали примерно в одной точке в одно и то же время. И знаете, где потом опять объявились вместе? В одном интересном загородном домике. Труп суккуба, кстати, уже нашли в озере. Вы ведь не знали, что через несколько часов подобная тварь разлагается с огромным выбросом тепла. Кипящее озерцо сейчас напоминает котёл, в котором варят уху. Мимо такой аномалии вряд ли пройдёшь.
— Не знал, Илья Сергеевич.
— Об этом вообще мало кто в курсе. Стараемся не афишировать. Вы тоже сильно темните, но меня интересует всего два вопроса. Первый: как вы смогли справиться с таким врагом один на один? Второй: человек ли вы после этого? Все остальные пункты больше для отчётов, чем для реального понимания произошедшего.
— Убил своим серпом. Человек.
— Обойти ментальный призыв суккуба невозможно.
— С минус Даром? Уверены?
— Не совсем, — признался следователь. — Но тогда ваш Дар намного выше заявленного уровня.
— Ваши уровни в моём случае — полная херня. И вы, Илья Сергеевич, прекрасно это знаете, — начал заводиться я. — Не будем делать из меня дурачка. Согласны? А с Милой пришлось очень сложно. Лишь в её логове я смог избавиться от наваждения и победить. И то после ошибки твари.