— Какой ошибки?
— Она не учла мой боевой серп. Он иногда бывает очень голодным. А у нас с ним связь на ментальном уровне. Понимаете? — лихо соврал я, сделав загадочное лицо.
— Не понимаю. Для этого нужны иные специалисты, анализы.
— Да забирайте! Кровь, моча, кал, слюна? Могу семенной жидкости отлить, но собирать у меня будете её сами.
— Не надо хамить, Горюнов, — нахмурился Комов. — Просто зайдите в медпункт. Там вас дожидается знакомая сирьенна.
— Так легко отпускаете? — не поверил я.
— Вы бываете дураком, Данила. С первой же нашей встречи вы под арестом. Вас не отпускали ещё ни разу даже на прогулку по тюремному дворику. Просто стен тюрьмы вы не видите, искренне считая себя свободным человеком. Серьёзное заблуждение.
— Как скажете, — нагло улыбнулся я в рожу следака и вышел из кабинета.
Несколько часов провёл в обществе Шуал Шам, прежде чем от меня отстали. Лишь только под конец рабочего дня познакомился со своим непосредственным начальником. Да уж! Педант ещё тот. Потребовал вначале представиться по полной форме, хотя знал, кто перед ним. Потом подошёл ко мне и лично поправил что-то там, сбившееся на моей форме. И лишь после этого начал давать вводные, так и не пригласив сесть. Прав был генерал Ростоцкий: убить хочется этого занудливого мужика, в свои тридцать пять лет имеющего лысину и близорукий прищур глаз, отчего можно годков десять накинуть возраста.
Длинный перечень того, что и как должно лежать на его столе, поверг в шок. Даже простая письменная ручка у него обязана смотреть своей рабочей частью строго на дверь, а три скрепки обязательно находится на расстоянии не более двух сантиметров от еженедельника. Он же больной! И такие вот служат в Генеральном штабе!
Пытка закончилась ровно в восемнадцать ноль-ноль. Капитан внезапно прекратил свой занудный инструктаж и произнёс:
— На сегодня время вашей службы окончено. Прошу явиться завтра в девять часов. Не в половину девятого или пять минут десятого, а в девять. Я люблю в подчинённых пунктуальность.
Козырнув, я вышел и направился домой, матеря всех подряд: и генерала Ростоцкого, и следака Комова, и, конечно, капитана Феофанова. Блин! В какую же дыру меня запихнули! Как же я скучаю по нашим ребятам-сержантам и табору! Я даже Якутову со Становым сейчас люблю неземной любовью!
Но деваться некуда. Я тут не на прогулке, а для того, чтобы выявить наличие опасных тварей. И это не только про оборотней. Поэтому, оказавшись дома, сразу завёл разговор с Чахом о суккубе.
— Ну, давай, напарник! Что ты знаешь об этой гадине? — начал я допрос наумба. — И только не говори мне, что ничего. Например, про её вой расскажи. Он ведь не случаен. И я не случайно после него остался живым.
— Да ты чего, Данила⁈ Откуда мне знать о твоей Миле? В памяти наумбов про них ничего толком и нет.
— Хорошо, Чах. Я тут подумал, что до отъезда на фронт у нас намечается «сухой закон». Месяца полтора потерпим легко.
— Данила, ну нельзя же так с лучшим другом, который недавно тебе в очередной раз жизнь спас.
— Рассказывай всё, что нарыл! — рявкнул я. — Сейчас не до шуток! Мне следователь Комов дал ещё одну возможность познакомиться с «пением» суккуба. И… Я понял, о чём оно.
— Даже так? — нахмурился наумб. — Хреново. Думал подольше держать тебя от этих тварей, пока сил не наберёшься. А сейчас вряд ли успокоишься. Ладно. Пеняй на себя. Про джиннов, вернее маидов и их баб-суккубов я реально знаю мало. Но тот ультразвуковой вой не был криком боли. Это передача информации в Пояс Хаоса. Мне кажется, что суккубы не просто на потрахушки сюда турпоездки устраивают, а выполняют роль разведчиц. Чего они здесь забыли, непонятно.
— Не чего, а кого, — вздохнул я. — Когда мне представили сделанную несколько лет назад предсмертную запись подобной твари, то я с трудом, но понял общий смысл. «Укротитель здесь не появлялся. Вероятностные линии не прослеживаются». Вряд ли так о вещи говорят.
— Ого! Вот это скачок в развитии у тебя! — восхитился наумб. — А твоя Мила что передавала?
— Она не моя, и я не знаю. До выкачки её энергии подобных способностей перевода с маидского не было.
— А если я тебе воспроизведу её писк?
— А ты можешь?
— Запомнил, конечно. Но учти, что потом полночи блевать будешь и сильными головными болями мучиться.
— Не привыкать. Заводи свою шарманку!
Наумб оказался прав. Лишь ближе к утру мне стало относительно нормально, и смог сам дойти от ванной до кровати, хотя «вертолёты» в голове кружились не по одному, а целой эскадрильей. Но это того стоило: теперь знаю, кто нужен джиннам… Я! Других вариантов не осталось. Хотя и очень хочется ошибиться. И ещё… Пока эту информацию скрою даже от Чаха.
Императорский дворец.
Кабинет Александра Пятого.
Государь окинул внимательным взглядом людей, сидевших за столом для совещаний. Лишних здесь не было. Даже сама императрица не могла войти без разрешения охраны.
— Итак… — прерывая затянувшуюся паузу, обратился Александр к офицерам. — Хочу услышать ваше мнение о происходящем. И начнём мы с наших экспериментальных курсантов.
— О© каких из? — спросил князь Ломакин. — Если о© тех, кто отбывают практику на фронте, то считаю эксперимент относительно удавшимся. Несмотря на сержантские звания, курсанты выполняют малыми отделениями то, что не всякий обученный офицер с большими силами сможет. Сильный прогресс у Веры Палкиной. Думаю, что благодаря Горюнову.
— Почему же вы посчитали эксперимент относительно удачным?
— Из-за того же Горюнова. Без него остальные курсанты хоть и проявляют себя с лучшей стороны, но не дают того самого раскрытия возможностей, на которые мы надеялись. Это по-прежнему недоспасатели и недоармейцы.
— Ничего. Они ещё в самом начале, — благожелательно улыбнулся император. — Требовать за такой короткий срок чего-то путного не приходится. Главное, что, кажется, нащупали правильное направление в подготовке. Что по второй группе?
— Приводим в божеский вид, государь, — подал голос полковник Якутов. — Если с ума не сойдут от перегрузок, то быстро выйдут со своим Кругом на небывалый уровень.
— Не должны сойти, полковник! Им скоро выполнять миссию особой важности, и на ней безумцы нам не нужны.
— Понял, Ваше Величество, — кивнул Якутов. — Но…
— Говорите, не мнитесь.
— Извините. Просто есть у меня слегка сумасшедшая идея. А что, если экспериментальную группу курсантов и армейских уникумов из шестого отделения слить в один отряд? Хотя бы временно? Я наблюдал за каждым из них в Школе Спасателей, и меня не покидает чувство, что должны хорошо между собой сработаться эти две достаточно замкнутые группы.