— Ну, здравствуй, сын, — не сделав попытки приблизится, проговорил он.
— Здравствуй. Извини, но я тебя совсем не помню. Так в автобусе шандарахнуло, что даже имя своё на веру принял. Ничего, если в объятия бросаться не буду?
— Обойдусь. Да самому больше не обниматься, а придушить тебя за все выкрутасы хочется. Хотя тут мне говорили, что героем стал. Не ожидал. А уж что в спасатели подался, того и подавно. Но у них тебе самое место. Эти и сами долго не живут, и другим спокойно не дают.
— Не всем же под бронёй трусливо потеть.
— Да что ты знаешь о танкистах⁈ — моментально растеряв невозмутимый вид, зло выпалил он. — Мы всегда на острие!
— Ага. Потом таких всех «острых» и спасай, когда вляпаетесь. Ты зачем пришёл? Взятые мной деньги тебе, кажется, перевели и ничего друг другу не должны.
— Век бы в Тюмени сидел, но вот вызвали аж в столицу. Из-за тебя. Хотят сравнить того моего сына и сегодняшнего. Судя по манерам, ты остался прежним. Но говорят, что остепенился немного. Это правда?
— Не знаю. Повторю ещё раз: память отшибло капитально. Но, судя по тому, что мне рассказали о моих прошлых приключениях, сдвиг есть.
— Сдвинутый не может сдвинуться.
— В лучшую сторону. Понимаю, что жил весело, но недостаточно, оказывается. У спасателей всё круче.
— Тут ты, Данила, не изменился. Как любил во всякие неприятности попадать, так и любишь. Я когда разрешение на отправку тебя в Имперскую Школу Спасателей подписывал, надеялся, что немного остепенишься. Выбьют всю дурь там из тебя. Ну, или попытаются.
— Какое разрешение? — не понял я.
— Ты же ещё несовершеннолетним был. Стандартная процедура. Теперь уже полностью отвечаешь за свои действия. Учти на будущее. Вляпаешься — помогать наш Род не станет. Пусть ты и считаешься номинально Горюновым, но только на бумаге.
Чёрт! А я ведь совсем забыл про свой День Рождения. Мой-то прошлый осенью был. Вступил в совершеннолетие и даже не отметил это дело. Да и неважно. Главное, что терзать меня родственники не будут. Окажусь у них под крылом, обязательно где-нибудь проколюсь. Играть на глазах у близких родственников Данилы долго не получится.
— Что ж, отец, — как можно беспечнее ответил я на его предупреждение. — Учту на будущее. Вы сами по себе, а я сам. Если тебе больше нечего сказать, то я пошёл?
— Даже про мать и сестёр не спросишь?
— А смысл? Всё равно никого не помню. Но привет передай. От меня не убудет, а им приятно… Наверное, приятно. Спасибо, что из Рода не убрал. Я запомню эту услугу на будущее. Авось и помогу, когда нужен буду.
— Да я лучше у элементалей помощи попрошу, — саркастически усмехнулся барон Горюнов. — От них её и то быстрее дождёшься. Твои обещания слишком лживы. Прощай, сын! Не знаю, что из тебя вырастет, но надеюсь, не дерьмо.
— Прощай, отец. По идее, должен извиниться за свои прошлые поступки, но не буду, так как…
— Ничего не помнишь, — перебил он. — Я догадался. Будь жив!
С этими словами отец покинул меня, так и не приблизившись, не пожав руку или не хлопнув по плечу. Должно быть обидно. Только пусть уж лучше так, чем эти родственные нежности с чужим мне человеком.
Ну а ещё через день нашу группу притащили во дворец. Величественное и одновременно вычурное здание поразило своей красотой. Явно не гастарбайтеры строили, а мастера своего дела, начиная от архитектора и заканчивая последним каменщиком.
Внутри него оказалось и того круче. Обычно много золота в интерьере смотрится слишком по-цыгански, но тут неизвестные дизайнеры смогли стильно соединить и дорого, и богато. Сам прикупил с удовольствием такой домик, если бы имел хреналлион миллионов.
Вопреки ожиданиям, нас повели не в какой-нибудь церемониальный зал, а в пусть и просторную, но ничем не выдающуюся комнату, больше напоминающую рабочий кабинет большого начальника, чем место для награждения.
В кабинете уже сидели наши высокопоставленные кураторы и ещё один сухонький старичок с генеральскими погонами спасателя. С виду дедушку соплёй перешибить можно, но как только я посмотрел в его глаза, то понял, что это самый опасный персонаж из всех присутствующих здесь. Признаться, такому не то что перечить не хочется, но и через бетонную стену на него косо смотреть боязно.
— Вот вы, орлы какие, — без тени улыбки начал он. — С виду дебилушки, за исключением инструкторов, а отличиться смогли на ровном месте. Кто не знает, то я князь Ломакин Осип Семёнович. Начальник штаба Имперской Службы Спасателей. Запомните моё лицо хорошенько. Кому из вас удастся стать офицером, готовьтесь, что лично стружку снимать буду. Тупым рубанком и с самых нежных мест. Ну а пока слегка можете расслабиться.