— Ничего в них не понимаю. Лучше бы Горюнова пожалел, а не свою премию.
— Рано его жалеть. Да, претендент? — обратился он ко мне. — Ты же хочешь превратиться из борзого ублюдка в настоящего спасателя?
— Да лишь бы не в вас, господин прапорщик, — ответил я и понял, что теряю сознание.
Очнулся в палате, весь опутанный проводами и с трубками, торчащими из вен на руках. Вокруг всё заставлено какими-то приборами непонятного вида. Но явно медицинскими. Прислушался к своим ощущениям: слабость жуткая. Плавно повертел головой из стороны в сторону. Картинка слегка смазывается, но никаких головокружений.
— Очнулся, инвалид? Ни подохнуть, ни быстро вылечиться! Тварь бесполезная, — неприветливо прокомментировала появившаяся в поле зрения медсестра.
Присмотревшись к ней, понял, что под халатом у неё находится курсантская форма. Значит, хорошего отношения к себе ждать не стоит.
— Тебе-то какое дело? — таким же тоном ответил я. — Зови доктора или кого-нибудь ещё, кто поумнее тебя будет.
— Бессмертный, что ли: хамить третьему курсу? Не надейся в больничке провести всё время учёбы. Обещаю, что когда выйдешь, то обратно в палату загремишь.
— Уже скучаешь по моему великолепному телу? Если попросишь сильно, то сам приду. Но учти: чтобы возбудить меня, сильно тебе постараться придётся. Уж больно корявая для романтического секса. Хотя… Для больницы сойдёшь.
— Чего⁈ — побагровела от гнева девушка и попыталась схватить меня за грудки.
Попыталась, но вовремя остановилась, разумно решив, что собьёт все датчики и трубки. За такое её по головке явно не погладят. Видя, что она застыла в нерешительности, окончательно понял, что мне ничего пока не грозит, и продолжал измываться, описывая внешность курсантки самым поганым образом и доказывая ей, что уродливей особ не бывает.
Зачем это делаю? Не знаю. Девчонка на самом деле зачётная. Стресс так из меня выплёскивается или дурь печатей Смерти даёт о себе знать? Непонятно. Скорее всего, просто не люблю, когда на меня смотрят, как на кусок дерьма. Привык действовать по принципу: если ударили, дай сдачи в несколько раз сильнее, чтобы неповадно было. К словесным поединкам это тоже относится.
К моменту появления доктора-сирьенны я нажил себе злейшего врага в лице этой курсантки. Которая, кажется, вот-вот и расплачется. Правда, непонятно от чего: то ли от обиды, то ли от невозможности набить мне морду.
— Как ты себя чувствуешь, Горюнов? — спросила врач, прервав меня на описании детей третьекурсницы, если им не повезёт родиться похожими на мать.
— Слава богу! — картинно воскликнул я. — Хоть одно красивое лицо. Шуал Таур? Извините, если неправильно произнёс ваше имя. А можно убрать эту образину от меня?
— Падла… Убью… — прорычала курсантка.
— Убивай, — почти пропела мелодичным голосом сирьенна. — Но вначале нужно его окончательно поставить в строй. Курсант Палкина, что там у нас по состоянию больного?
— Обогащение крови идёт непрерывно. Регенерация тела пониженная, но внутренние кровоизлияния убраны. Левое глазное яблоко восстановлено полностью… Но насколько правильно функционирует, ещё не проверяла.
— Почему?
— Не успела.
— Незачёт, Палкина! Ты обязана исполнять свои обязанности, а не вести непродуктивные диалоги с пациентом. После окончания смены доложишь своему командиру. Вид взыскания он выберет по своему усмотрению, но я бы рекомендовала психологический тренинг. Слишком быстро выходишь из себя.
— Слушаюсь, госпожа доктор! — вытянулась по стойке смирно девушка, явно сбледнув с лица. — Но этот гад даже вас достать сможет, если постарается. Тот ещё тварина!
— Приму к сведению. А сейчас не мешай и учись отключать систему обогащения крови. Какая последовательность, помнишь?
— Так точно, госпожа доктор! При отключении СОК останавливаем сердце. Блокируем последовательно подачу раствора в малый и большой круг кровообращения. Отсоединяем вначале венозные трубки, а потом артериальные. Запускаем сердце методом Римма-Супрыкина…
— И гробишь пациента, — сурово произнесла сирьенна. — Минус один Дара у нашего пациента! Магическое вмешательство при этом методе не даст никакого результата.