Переезд в Ярославль произошёл буднично. Ничего примечательного по дороге в него я не увидел. Да и окон в автобусе, больше напоминавший автозак, не оказалось. Всю дорогу только тем и занимались, что резались в карты. Благо, высшее начальство не с нами, а в отдельной машине едет.
Инструкторы вначале не принимали участия в игре, но потом им тоже стало скучно. Дальше начались интересности. Выиграть у Якутовой практически невозможно, особенно когда вместе со Становым в паре. И хоть она утверждает, что не пользуется своим ментальным Даром, но что-то в подобное верится с трудом.
Вскоре всем резко разонравилась игра с уже понятным победителем. Тем более, что мы не просто так, а на щелбаны играли, которые инструкторы пробивают мастерски. Головы звенели, словно колокола.
— А хотите, ставки повышу? — предложила она, видя, что никто против неё с прапором садиться не хочет. — Ставлю недельный… Нет! Гулять, так гулять! Месячный мораторий на наказания для победителя. Но количество щелбанов тоже удваивается, если проиграете.
— Ага, — скептически произнёс Алан. — Как ваши «моратории» действуют, мы уже поняли на примере Горюнова. Потом слезами кровавыми умоемся. Не… Мы лучше по привычке жить будем, но с целыми лбами.
— Точно! Горюнов! — повернулась лейтенант ко мне и нехорошо прищурилась. — Ставлю на кон оба наших списка с твоим наказанием. Пойдёт? Учти, если не согласишься, то мы их дополним.
— Мне пара для игры нужна, — поняв, что отвертеться от очередной забавы этой сволоты не получится, уныло ответил я.
— Ничего. Сейчас курсанты бросят жребий и выберут добровольца.
— А если мы не хотим бросать? — спросила Воскресенская.
— А если, Зоенька, я уже и без него решила, что напарницей нашему минус-даровитому будешь ты? Кто первый высунулся, тот и отдувается. Садись с Горюновым и молись на удачу! Играем до трёх партий!
Первую мы с Зоей проиграли в пух и прах, собрав у себя почти всю колоду.
— Надо было с короля заходить, — неожиданно прокомментировал игру Чах. — После этого получил бы отбой и шанс взять новую карту первым.
— А толку-то? — мысленно ответил я. — Дальше всё равно нас бы засадили.
— Не! Там козырь был. Потом, если бы зашёл с шестёрки, то слил в отбой следующий заход. Третий взял бы себе, но на четвёртом скинул бы лишнее и ещё три козыря из колоды отхватил. Совсем не думаешь, когда играешь!
— А ты что? Видишь карты в колоде?
— Да. У твоих наставников тоже. А ты не видишь?
— Нет.
— Понятно… А так?
Зрение внезапно расфокусировалось, но быстро пришло в норму. Посмотрев на карточные рубашки, я удивлением увидел, что знаю скрытое под ними. Ни хрена ж себе!
— Чах! Как ты это сделал?
— Да обживаюсь потихонечку в твоём теле, — скромно произнёс он. — Странные ощущения. Как в коконе, но интереснее.
Временно прекратив общение, мы начали вторую партию. И вот тут мне «попёрло». Вначале я выключил из игры лейтенанта, позволив ей сбросить свои карты, потом Зою, а вот прапору напихал всю оставшуюся колоду.
Третий раунд нашего азартного противостояния повторил с тем же успехом, с той лишь разницей, что Якутова теперь осталась в дураках последней.
— Как так-то⁈ — раздражённо воскликнула она, получив «на погоны». — Горюнов! Ты мухлюешь!
— А разве выиграть у тебя без мухляжа нельзя? — ехидно поинтересовался я. — Получается, что ты сама этим балуешься.
— Нет. Просто с моими способностями легко прочитать не только ходы, но и эмоции людей, даже без применения Дара. Ну и чуйка есть природная. Требую реванша! И ещё хочу поймать тебя за руку.
— Что поставишь на кон? — не стал отказываться от такого предложения.
— На месяц наказания отменю не только для Воскресенской, но и для всей группы.
— Пойдёт.
— Пять партий, чтобы исключить случайность?
— Легко. Раздавай!
Начало осталось за мной, и из-за этого Якутова реально психанула, не найдя никаких поводов обвинить в нечестной игре. Не умеет барышня проигрывать. Учту это на будущее.
Тут же правила немного изменились. Лейтенант потребовала, чтобы я не прикасался ни к картам в колоде, ни к отбою, поручив роль крупье Радостиной. Та отлично с ней справилась, но уже счёт два-ноль в мою пользу.