За час мы дважды пересекли его ленивым шагом. Ничего интересного. Попадавшиеся люди, провожали нас взглядами, интереса не проявляли. Только вездесущая грязная детвора ходила за нами на расстоянии. Для них это было развлечением.
У раскрытых ворот малой стены замка прогуливался стражник-наёмник. Он окинул взглядом доспехи моих сопровождающих, их мечи. Затем посмотрел на свой засаленный панцирь из воловьей кожи и отвернулся с независимым и гордым видом.
На этом мой интерес к граду и прогулке закончился. Месить грязь, под хмурым небом и иногда срывающимся мелким дождём, удовольствие не очень интересное. В такую погоду лучше всего сидеть в комнате у горящего очага и нежиться в тепле. Это и сделал, вернувшись на постоялый двор. Так и промаялся до вечера. Вернувшийся Гуд доложил, что подмазал всех и получил аудиенцию на завтра в полдень. Время тянулось медленно. Наконец наступило время ужина.
В трактире постоялого двора начиналась жизнь. Собирался народ. Опрокинув по малому жбану ила, люди вели неспешные разговоры. Гомон голосов долетал до моей комнаты и не мешал мне скучать. В моём времени был телевизор. Бесчисленные сериалы позволяли коротать время. А здесь приходилось развлекать себя самому. Вот и развлекал. Придумывал. Что сказать герцогу? Как явиться к нему? Что преподнести? Так и дотянул до отхода ко сну.
Утром начал гонять своих воинов. Собирать дары, отрабатывать построение и церемонию. Оторвался только на лёгкий завтрак. Построение для этикета проходило трудно. Так и провозились до назначенного времени высочайшей аудиенции. Собравшись, тронулись в путь.
Дорогой тренироваться не получилось. Узкие улочки, грязь, коровьи, конские лепёшки навоза и бродившая по ним живность возможности делать это не давали. Добрались до площади. Там кое-как построились и въехали в створки распахнутых первых ворот. Чинно проследовали колонной до замка. Моросил дождь. Он заставил скомкать ритуал входа. Восстановили его, войдя в сам замок. Четверо воинов в парадных мундирах выстроились впереди. Они несли дары герцогу. Усовершенствованный меч с кинжалом и перевязью, два рулона ткани. Её забрал из добычи Ора оставшейся у него от былых времён. За ними шёл Гуд в парадном мундире. Далее следовал Ор в доспехах и шлеме, за ним я в парадной одежде, а по обе стороны от меня в глухих доспехах и шлемах шли четверо "благородных" рыцарей Ора. Красиво? Сам придумал!
Так мы вошли в зал замка герцога и предстали перед его светлыми очами. Он сидел на большом деревянном стуле, маленький, плюгавенький старик, рядом стояло четверо наёмников и трое приближённых. Ещё двое наёмников закрыли за нами входную дверь и застыли у неё. Мы сделали пару шагов и остановились.
Гуд сделал ещё один шаг вперёд. Снял шляпу, поклонился герцогу и начал говорить заученный с утра текст:
— Благородный герцог Кан! Барон Гепард кланяется тебе и просит принять его скромные дары!
Часть слов он пропустил, но действовал по плану. По его знаку воины в парадных мундирах, по одному подходили к сидевшему герцогу и с поклоном клали у его ног свою ношу. Это я почерпнул из своих воспоминаний. Видел в каком-то фильме. Местных ритуалов не знал, а спросить было не у кого. Ор умел только грабить. Гуд служил у герцога наёмником и на приёмах не бывал. Пришлось импровизировать. Местные обычаи оказались проще.
Герцог вскочил, едва услышав о дарах. Не успевал воин положить свою ношу у его стула, как он хватал её, щупал, рассматривал и демонстрировал своим приближённым. Уже вместе они щупали всё снова и обсуждали полученные дары. Этим они занимались минут 10–15, забыв о нас. Ждать не хотел. Кивнул головой Гуду. Он встрепенулся и громко сказа:
— Позвольте вручить Вам послание. Уважающий герцог.
Услышав его второе предложение, я показал ему кулак. Гуд стушевался, он растеряно посмотрел на меня, но ничего не понял и видно решил не забивать себе голову, отвернулся от меня.
Герцог, с сожалением положив дары, снова сел на стул. Гуд подошёл к нему и протянул свиток. Герцог повертел его в руках и протянул стоявшему рядом человеку. Тот развернул его, откашлялся и начал вслух читать:
"Любезному моему брату герцогу Кану от Великого эрцгерцога Лига, владыки и повелителя Тамани земель за Огненными горами.
Прошу Вас принять и оказать содействие барону Леграну Гепарду. Он принадлежит к одной из ветвей моего рода. Рода могучих повелителей рек и леса. Рассчитываю на Вашу помощь. Слышал о Вас и Вашем герцогстве от заезжего купца.
С приветом и лучшими пожеланиями
Великий эрцгерцог и владыка Лиг де Валуа".
Это послание написал сам, пожертвовав ещё одним свитком из забранной библиотеки "замка". Печатку рисовал усердно. Об этом своём умении уже говорил. Правда, когда смотрел на готовое творение, так и не понял, что хотел изобразить. Думаю, не понял это и человек, читавший это послание. Герцог на неё даже не взглянул. Зачем я так старался?
Когда составлял это послание, исходил из понимания людей своего времени. Представьте. Вы остановились на обочине на стареньких "Жигулях". Вдруг рядом останавливается новенький "Мерседес" и оттуда выходит шикарно одетый господин. Он подходит к Вам, радостно улыбается и жмёт Вашу руку. При этом говорит, что он о Вас слышал и рад встрече. Вы же не будете вырываться, бежать от него, крича: "Обознались!"? Понятно нет! Вы сделаете важное лицо, будете величественно кивать головой, не смотря на свой затрапезный вид. И всё это с одной мыслью:
" А вдруг сейчас мимо проедет кто-то из знакомых и увидит Вас в таком обществе? Вот разговоров будет!"
Это было другое время. Другой мир, но герцог поступил так же. Сделал вид, что знает, о каком герцогстве идёт речь. И спокойно смотрел на мою подделку. Его окружение тоже старательно прятало своё недоумение. Мой самозваный титул был принят и герцог удостоил меня беседы.
— Благодарю Вас барон за подарки! Чем я могу Вам помочь? Мой брат эрцгерцог просит помочь Вам, отказать ему я не могу.
Беседа происходила в тёплой, дружественной обстановке. Герцог сидел на своём стуле, а я стоял, как и остальные. Но это привилегия всех владык. С этим смирился и перешёл к своей просьбе:
— Господин Герцог! Я младший сын. По нашим законам майорат наследует старший в семье, по мужской линии. Младший может искать себе майорат в другом герцогстве. С этой целью я и отправился в это путешествие. В Ваших пограничных землях увидел горы и долины. Они очень напомнили мне пейзажи моей Родины, хотел просить Вас о выделении мне там майората.
По логике герцог должен был прыгать от радости. Пограничные земли самым беспокойным местом любого герцогства. Они никому не нужны. Свои титулованные особы селиться предпочитают ближе к герцогскому граду. Там деньги и на глазах у владыки жить сытнее и легче. Соседние герцоги, которым тоже эти земли не нужны, сохраняя свой имидж, периодически приходят со своими воинами в гости и мечами доказывают, что это их земли. Из-за таких мелочей бывают большие проблемы и неприятности. А здесь один романтик хочет поселиться там! Стать прокладкой! Первым подставлять себя под чужие мечи, сохраняя герцогство. Вот радость! Но герцог повёл себя странно. Он с сожалением посмотрел на меня и со вздохом произнёс:
— Мне очень жаль дорогой барон! Но уже два барона и виконт обратились ко мне, с такой же, просьбой. Семьи у всех большие и закон о майорате у нас такой же, как и у Вас. Они мои вассалы и Ваша просьба поставила меня в очень щекотливое положение. Отказывать Вам? Неудобно! Обижать своих вассалов? Неразумно. Даже не знаю. Как поступить? Что делать?
И он замолчал. Надев маску глубокого раздумья. Молчал и я. Ничего не мог понять. Всё, что он говорил, было чепухой. Это знал точно. Поэтому лихорадочно искал объяснение такому поведению хозяина герцогства. Внезапно меня озарила шальная мысль. Мне показалось, что я всё понял и нашёл выход. Поклонившись герцогу, произнёс:
— Прошу простить меня господин герцог! Я своей просьбой поставил Вас в неловкое положение. Забудьте о ней и простите меня! Завтра я покину Ваше герцогство. Продолжу свои поиски. По указанию моего отца, я готов принести клятву вассала, владыке, который признает мой титул. Мой род выделил мне деньги на выкуп майората, поэтому путешествую под сильной охраной. Золото ведь со мной. Позвольте поблагодарить Вас за представленную аудиенцию и позвольте проститься.