– Я не вижу цепочки у вас на шее, милорд, – не унимался старик. – Где ваше Древо?
Барон молчал.
– А-а-а… – Протянул человек в плаще. – Вы неверующий?
И снова воцарилась тишина.
– И что же тогда, по-вашему, будет после смерти? – задал незнакомец еще один вопрос.
– Надеюсь, пустота. Забытье.
Человек в плаще вздохнул:
– Трудно вам будет, милорд. Помяните мое слово.
– А кому нынче легко?
Старик невесело ухмыльнулся:
– Вот именно, кому сейчас легко, герр Рейнер.
Услышав свое имя, барон посмотрел на собеседника более внимательно.
– Мы знакомы?
– О, да, – ответил старик, отряхивая одежду под плащом. – Хотя правильнее будет сказать, что я вас знаю. Вы сражались при Ореншпиле, несколько раз сходились в битве с врагом под лесом Биркенталь, обороняли окрестности Эгте, отняли Рунбронд…
– В таком случае мне тоже следует знать ваше имя, достопочтенный, – перебил лорд Северин.
На такое предложение старик отреагировал без особой инициативы, молча покачал головой:
– Еще не время, герр. Однако рано или поздно судьба сведет нас снова, это я могу пообещать. Придя сюда, я стремлюсь заранее помочь вам с предстоящим выбором, сделав предложение, которое должно поступить гораздо позже. У меня найдется для вас работа.
Рейнер улыбнулся и безразлично захихикал через нос:
– Звучит не слишком притягательно. По моему опыту, подобные «предложения» не несут ничего хорошего. Во что вы хотите меня втянуть? Шпионаж, убийство? Может, соглядатайство? Простите, герр, но я не склонен к подобного вида работе и только потому, что мы стоим на святой земле, близ церкви, я не отрублю вам голову сейчас же. Вот встречное предложение – убирайтесь с моих глаз. Следующая наша встреча произойдет в не столь приятном месте, и я приму меры. А теперь прощайте.
Старик, услышав ответ, развернулся и пошел прочь, сказав напоследок:
– Трудно вам жить, милорд.
Рейнер еще какое-то время стоял возле статуи короля, зацепившись взглядом за какой-то камушек и глубоко задумавшись, но вскоре вернулся к церковной башне и приблизился к входу.
– Тогда подотрись ими, долбаный осел!
Дверь распахнулась, и из-за нее навстречу барону, едва не повалив дворянина с ног, вылетела еще одна незнакомая фигура в плаще, но уже в сером и поношенном. Этот человек, по всей видимости, находился в храме еще до прихода Северина. Неприятный тип быстрым шагом удалился в сторону лестницы.
Рейнер что-то прорычал вслед грубияну, а потом сквозь дверной проем увидел священника средних лет, брата Гоца, не менее оскорбленного, чем сам барон.
– Фердербен его пожри, это что такое было?! – Северин нахмурился и в негодовании развел руками.
– Да червь его знает. Видимо, иногда, чтобы быть хорошим человеком, веры недостаточно, – спокойно ответил брат Гоц. – Да ты заходи, старый друг. Я давно тебя жду!
Рейнер вошел в обитель. Тут было светло и уютно. Дневной свет просачивался сквозь восточное окно и мягко растекался по помещению. На дубовом столе в блюдце курились благовония. Шкаф, стоящий тут же, под винтовой лестницей, что по часовой стрелке уползала вверх по стене на второй этаж, был заставлен книгами об истории Фестунга и ветвизма. Напротив шкафа располагалась исповедальня, чтобы монах, берущий книги из шкафа и переписывающий их за дубовым столом, мог принять и выслушать любую заблудшую душу, а после как можно скорее вернуться к работе и не тратить время до заката на мирские мысли.
Рейнеру нравилось в уединенной обители брата Гоца. Теплое чувство спокойствия и доверия к этому месту не сравнимо ни с чем.
– Сегодня идешь к его высочеству, а? – спросил священник.
– Иду. Принц пригласил меня накануне вечером, хотя, мне кажется, правильней использовать слово «вызвал».
– Тебя просто очень давно не «вызывали», Рейнер. Если меня, Древо сохрани, вызовет его святейшество, я побегу к нему со всех ног, а ты жалуешься, что тебе дали целый вечер, ночь и утро, чтобы подготовиться и обдумать свои слова и действия!
– Да уж, червь, а ты прав…
– Не ругайся в храме.
– …Чем выше чин, тем тверже ложе.
– Поэтому мое ложе самое мягкое в этом дворце, друг мой. А ведь я сплю на досках. – Брат Гоц посмеялся с закрытым ртом.
Барон Северин приметил стул и устало опустился на сиденье:
– Гоц, я знаю, что ты меня пригласил не без причины, но… я тут отдохну? Недолго. А потом мы поговорим.
– Конечно, Рей. Я сейчас вернусь, сиди.
Луч желтого солнечного света прыгнул Северину на колени. Церковные благовония наполняли воздух тягучим сладким ароматом ранних яблок, и Рейнер блаженно прикрыл веки. Ему показалось, что он слышит женский голос, тихо вторящий мелодии, тоже взявшейся неведомо откуда. До ушей барона доносились и нежные звуки заморской арфы, и тягучая спокойная скрипка, и пастушья дудочка. Мелодия лилась к нему со всех краев необъятной страны, и даже из соседних стран, и из-за моря, а может, с облаков или из бутонов роз, умирающих в королевском саду.