Зато песни, баллады, сонеты, хотя нет, это из другой оперы, в общем, песни и легенды, былины!
— Высадить оставшийся десант в городе и за ним! Пусть поддерживают порядок!
Если кто-то еще оставался, в чем Лошадкин лично очень сомневался. Но неважно, в финальном ударе роль дирижаблей - только поддерживающая и угрожающая. Чем меньше живых на борту, тем быстрее передвижения, чтобы рабнеки видели - сбежать не удастся. Сдавайся и бросай оружие или будешь убит. Разумеется, полное превосходство в воздухе, но одни лишь отряды птерахов не смогли бы остановить бегство рабнеков толпой, а вот отряды лучников с дирижаблей справились бы.
— Огар, мы уже летим!
— Отлично, - откликнулся зваздианец, - сейчас ударим в центр и рассечем его, и они побегут!
Не прошло и часа, как командующий силами рабнеков капитулировал и все выжившие оказались в плену.
Глава 45
— За посланцев небес, которых нам послало небо! - заорал пьяный Барлот, поднимаясь с чашей.
— За посланцев! - взревели казары городов, торопливо вскакивая и расплескивая выпивку.
К некоторому удивлению Лошадкина, здесь делали вино, пусть и слабенькое. Южнее, ближе к горам, тянулись ряды холмов, где тургайцы растили виноград, и у Лошадкина сразу зачесались руки помочь им с селекцией, освещением, подсказать условия, а то и вовсе возвести искусственный остров в море. Не ради выпивки, конечно, ради винограда, который Лошадкин очень любил. Веяло чем-то из детства, когда он приезжал к бабушке и дедушке, сколько хотел рвал теплые, сочные ягоды, перемазывался в соке и живот надувался барабаном.
— За силу дружбы! - провозгласил один из казаров новый тост.
— За силу дружбы! - и снова вино лилось в глотки, а также мимо.
К такому тургайцы относились спокойно, считалось, что подобные возлияния угодны предкам, продолжавшим незримо наблюдать за потомками. Также во время особого дня тургайцы жгли еду и лили вино в пламя, дабы духи предков тоже вкусили разного.
— За пир в пятый день, когда сами небеса велели пировать!
— За пир!
— За небеса!
Лошадкин мысленно хохотнул над формулировкой, не слишком ли часто для пиров?
— За то, чтобы проклятые рабнеки сгинули навсегда! - крикнул кто-то пьяно, пробуя подняться.
Лошадкин с любопытством повернул голову, удовлетворенно отметил, что соседи крикуна тут же умолкли, побледнели и начали отодвигаться. Немного нелогично, конечно, с чего бы "небесам" устраивать резню тех, кто призывал истребить соседей, но в подобных делах редко думали головой. Особенно пьяной до изумления головой, ибо тургайцы и до этого выхлестали настоящее озеро вина и сожрали несколько стад, не считая, хлеба, овощей и фруктов, сладостей и прочего.
Словно все время вторжения рабнеков, казары не ели и не пили, думали тяжелые думы о городах.
— Они резали нас, а мы их отпустим?! - пьяный казар покачивался.
— Глава Урчая, владыка Михаил, - подсказал Кестат, - и ему предстоит лишиться власти.
— За то, что он позволил устроить там склад? - весело хмыкнул Лошадкин.
— Это случилось после захвата, вины его в том нет, но он сдал город почти без боя и тем открыл дорогу к столице, а также оставил стены и ворота целыми, рабнеки смогли укрыть там свои припасы. Ымкан едва не пал, в результате сдачи Урчая, хотя сам казар теперь кричит, что лишь следовал заветам небес и пытался не допустить резни.
Лошадкин еще раз улыбнулся, настолько все очевидно было в этой детской хитрости. Но тут же выяснилось, что в происходящем не все очевидно, так как пьяный казар вдруг уставился на него.
— Весело? Весело этим посланцам небес? С чего мы взяли, что они посланцы небес?! Ведь они безволосы!
— Второй посланец волосат!
— Но он подчиняется этому безволосому! - упрямо гнул свою линию пьяный.
Барлот сидел, хмуря брови, подавал какие-то едва заметные жесты. Во дворце началась возня, манопа донесла до Михаила крики раненых, звон оружия. Похоже, что-то тут творилось за кулисами, местные крутили свою политику, тут же встроив даже посланцев богов в интриги.
— Безволосые исчадия зла очаровали наших степных собратьев и затмили им разум! Теперь они затмили его и всем вам! - пьяный казар допил чашу, пролил на грудь и вскинул руки. - Под видом дружбы они поработят нас! Уже поработили, вы славите их и пьете в их честь, слушаете каждое слово! Мы должны убить их и тогда морок спадет! Тогда мы останемся свободны!