— Похоже, проблема назрела, - отозвался Гозье, - и все понимали подсознательно, что так продолжаться, с враждой и резней, уже не может. А тут мы прилетели и решили за них проблему, все довольны.
— Не пришлось терять лица?
— Точно, - ответил Маниш, - кто рискнул бы заикнуться о мире с соседями, которые причинили столько обид? Такого смельчака просто тут же убили бы на месте!
Впереди показался "полигон" - то есть просто часть степи, с разбитым военным лагерем, где Огар тренировал будущую новую армию.
— Ирцея рядом, - указал Лошадкин так, словно не знал этого ранее.
— И что?
— А то, что они ее загаживают, и эту же вода потом идет в Дружбу, ниже по течению. Очистные станции еще не соорудили, возможны эпидемии, понос и кто знает, что еще.
— Все же мы слишком торопимся, - со вздохом признал Гозье.
Они пролетели над земляным валом, огораживавшим лагерь. Ворота в нем отсутствовали, но проходы были перегорожены самодельными "ежами", и рядом дежурили бравые воины. Они лишь на мгновение отвлеклись на гостей в небе, отсалютовали и продолжили нести службу, под выкрики своего десятника или, скорее, двадцатника.
— Торопимся, - согласился Михаил, - но мы же ускоряем их развитие? Это просто неизбежно, без ускорения проще было бы вообще не влезать.
— Да, сидели бы в замке или на острове, - признал Гозье, - и столько всего не узнали бы!
В голосе его звучал азарт, Маниш потирал руки и взирал на лагерь, словно на еще одно лакомое блюдо. Часть биоценоза? Или просто Гозье решил сменить специальность, учился и практиковался одновременно, как сам Лошадкин, осваивавший нелегкое (но такое приятное!) дело верховного правителя.
Они приземлились на утоптанную до каменной твердости землю и из шатра выбежал хрокаг.
— Владыки! - припал он на одно колено, склоняя голову. - Командующий Огар ждет вас!
— Хорошо, - ответил Михаил. - Веди нас!
Они прошли в огромный шатер, где уже находились с десяток хрокагов и мордахов, и даже один ламасс, в огромной самодельной бочке. Рядом с бочкой находился молодой мордах - переводчик, тут же начавший прядать ушами и вывесивший язык при виде вошедших Михаила и Маниша.
Огар, в начищенной металлической кирасе и с оружием на поясе, выглядел еще более величественным.
— Мои воины готовы показать все, чем научились! - проревел он, вскидывая огромную руку. - А также надо будет обсудить улучшения и дополнения в армии!
— Разумеется, для этого мы и прилетели, - ответил Михаил.
Они вышли и взлетели, слыша звуки каких-то местных... рожков, наверное. Лошадкин никогда не интересовался музыкой до такой степени, чтобы отличать рожки от кларнетов и трубы от фаготов, или как их там. Рожки подавали короткие отрывистые сигналы и лагерь преобразился. Даже с учетом тренировок перед демонстрацией, все равно выглядело впечатляюще.
Часть запрыгивала на лошадей, ящериц и лосей, и эта часть жила в шатрах ближе всего к валу. Всадники разделились, половина их устремилась к воротам, другая помчалась через вал, перепрыгивая на лошадях через ров и угрожая возможному неприятелю ударами во фланг и тыл. Пехотинцы выбегали из палаток, хватали оружие, торопливо накидывали доспехи и мчались к воротам, где дежурные двадцатки уже отодвигали "ежей".
Всадники рассыпались по степи, и откуда-то вынырнула еще одна конная лава, врезалась в них, имитируя атаку и устремилась к лагерю, из которого продолжали выбегать пехотинцы.
— Условная разведка обнаружила врага и подала сигнал основным силам, - пояснил Огар, наблюдавший с одной из вышек, установленных по углам лагеря.
— Но эти силы не успели? - уточнил Лошадкин.
Конная лава накатывала на лагерь, пехотинцы начали перестраиваться. Стена щитов, толстых и тяжелых, удерживаемая хрокагами, и затем она ощетинилась огромными массивными копьями, на манер македонской фаланги. Конная лава ушла вправо и влево, закрутила карусель, осыпая стену щитов стрелами, никто не стал насаживаться на копья, напоминавшие Лошадкину фонарные столбы. Мордахи вскинули круглые щиты, прикрывая щитоносцев от стрел сверху.
— С тупыми наконечниками, - пояснил Огар, - но все равно болезненно.
— Хорошее взаимодействие, - похвалил Маниш. - Но что дальше?
Конница защитников лагеря, ускакавшая через валы, вернулась и ударила вбок, смяла верчение карусели, и тут же пехота начала движение. Огромные копья исчезли, осталась только стена щитов, и она начала надвигаться со скоростью пешехода прямо на конницу врагов. Увидев, что копья исчезли, враги начали подскакивать ближе, пытались смять щиты телами своих лошадей-ящериц, крутили какие-то подобия арканов, швыряли их и кололи копьями, целясь в щели в обороне.