Теперь каждый из нас знал, что соперник не уступит ему и в силе, не знаю, как для Кронга, а для меня это было потрясением. Но если наша реакция, искусство боя и физическая мощь были равноценными, напрашивался только один вывод – победит более умный, ну или более хитрый. Ведь в схватках такого рода ум трактуется однозначно как умение обмануть соперника. Военная хитрость, иначе говоря. И я не без основания подозревал, что по части хитрости могу дать сто очков форы любому здешнему бойцу.
Я снова ринулся в атаку, резко присел, зацепил Кронга под коленями и резко рванул вверх. Эффектный прием, именно эффектный, а не эффективный, и при этом совершенно бесполезный, если не знаешь, что делать дальше. Я – знал, но дальше ничего делать не стал. От моего рывка ноги Кронга взлетели вверх, он сделал кульбит в воздухе и приземлился метрах в пяти, на тонких губах воина мелькнула пренебрежительная усмешка.
Я снова набросился на него. Следующие пять минут я демонстрировал весьма зрелищные захваты, подножки, блоки, удары и тычки, проводя каждый прием чуть медленнее, чем мог бы на самом деле. После каждой такой атаки Кронг неизменно оказывался на ногах, он усмехался все чаще и чаще и явно не испытывал никакого дискомфорта от всех моих атак. Со стороны могло показаться, что я забиваю своего противника насмерть и вот-вот прикончу его совсем, но это было только иллюзией. Ни один мой удар, впрочем, как и его, не достиг цели, и в равнодушных глазах Кронга, все чаше мелькала насмешка и без труда читалась простая и ясная мысль "Ну, если это все, на что ты способен…"
Ну а я изо всех сил старался доказать, что способен только на это. Спектакль имел успех, я слышал, как восхищенно вздыхает Лайя, и как Мастер с молодым магом подбадривают меня невнятными воинственными выкриками. Для них, непрофессионалов, людей очень далеких от реальных боев и сражений, этот шквал атак означал, что их протеже уверенно продвигается к победе и скоро получит лавровый венок победителя. Остальные воины, однако, смотрели на поединок в полглаза и время от времени демонстративно зевали, а кое-кто, даже развернувшись пошел заниматься своими делами, парочка же, просто завернувшись в свои плащи, завалилась спать.
Пожалуй, стоит заканчивать, решил я, собираясь не просто победить, а победить быстро. Мои выпады вдруг утратили скорость, дыхание сделалось тяжелым и отрывистым, пару раз я даже споткнулся и немного потерял темп. Кажется, Кронг принял эту мою провокацию за чистую монету, и теперь его ответная атака могла последовать в любой момент. По тому, как подобрался мой соперник, по
хищному блеску черных глаз, я понял, что решающий миг близок. У меня имелось несколько вариантов окончания боя, в зависимости от того, куда и как будет нанесен удар, но в любом случае смертельный исход не предусматривался. Я не хотел убивать этого человека.
Внезапно руки Кронга взмыли вверх, ладони словно рубящие лезвия топора стали опускаться вниз. Он целил между шеей и плечами, в очень опасное место, мощный удар в эту точку мог вырубить меня минут на пятнадцать в лучшем случае, а в худшем, перебить ключицу и лопатку. Прием был необычен, широкий замах одновременно обеими ладонями в земных системах борьбы применяется редко, так как, выигрывая в силе удара, боец проигрывает в скорости и при этом полностью открывается для атаки, словно приглашает своего противника. Вероятно, Кронг не был знаком с этим теоретическим положением, и оно не мешало ему бить двумя руками с такой же стремительностью, как если бы он действовал одной, да и меня он, похоже, уже не опасался.
Я слегка повернулся, подставляя под удар, его правой, согнутую в локте и поднятую левую руку, правая пряталась под ней, с вытянутыми пальцами, словно готовая ужалить змея и при этом уворачиваясь от его удара левой. Удар обрушился на мой левый бицепс со страшной силой, и мне стало ясно, что сутки или двое я не смогу даже пошевелить левой рукой. Левая же рука Кронга лишь вскользь прошла по спине. Бой, однако, уже был завершен, ибо мои пальцы ударили туда, куда я и метил – в узкую щель между мощных валиков мышц, прямо в горло.
Кронг отшатнулся, раскрыв рот, он не мог сделать ни вздоха, его глаза остекленели. Я провел элементарную подсечку и сбил противника наземь. Стоя над тяжело ворочавшимся телом, я растирал левую руку и возносил безмолвную молитву, чтобы удар не оказался смертельным. Я бил вполсилы, но с переломанным горлом даже этот могучий человек долго не прожил бы.