Чем дальше я шел по пещере, тем больше становилось останков и тем более древними они выглядели. На некоторых костях я с ужасом заметил следы зубов, а некоторые кости были размозжены и разгрызены, как будто кто-то пытался добраться до сладкого костного мозга.
Скажу честно, будь у меня надежда вернуться тем же путем, что я сюда попал, то бежал бы я отсюда, быстрее собственного визга. Но так уж получилось, что я сам себя загнал в ловушку и кроме как идти вперед, другого выбора у меня нет. Постепенно обходя гигантскую пещеру, я оказался в противоположной от входа стороне, где обнаружил, как бы глупо это не звучало, очередной дверной проем. С первой пещере к моим услугам были огромные сокровища, я не сомневаюсь, что большая часть сундуков и ящиков была заполнена золотом и драгоценными камнями, во второй пещере мне наглядно показали, что меня ждет в дальнейшем, если я не одумаюсь и продолжу свой путь. По идее, в третьей пещере меня должно поджидать нечто, что прервет мой жизненный путь, или… или нечто намного более ценное, чем все, что собрано в предыдущих двух пещерах. Согласен, мои выводы во многом притянуты за уши, возможно все те, кто нашел свой конец в этой пещере, думали точно так же, но какой у меня выбор…
Этот вход был высокий, почти под самый потолок, и достаточно широкий, чтобы я смог легко в него пройти. Сразу за входом я увидал уже знакомый мне «мох» все в той же канавке. Пара секунд и очередная пещера осветилась мертвенно-бледным синим светом. Большая комната была круглой. В одном ее конце находились большие бронзовые створки гигантской двери. Перед ними, на возвышении у стены к которому вели широкие закругленные, похожие на стеклянные, ступени, стоял трон из меди, и когда я смог разглядеть, что сидит на нем, волосы на моей голове встали дыбом, и меня начала бить крупная дрожь. Это была гигантская змея, очевидно, высеченная из какого-то желто-зеленого материала. Каждая чешуйка на ней была словно настоящая, переливающие всеми цветами радуги в бледно-синем свете. Большая клинообразная голова была наполовину скрыта в кольцах ее туловища; ни челюстей, ни глаз не видно. Смущает только одно, пара тонких, изящных мечей, что спокойно лежат на небольшом постаменте перед самой мордой статуей. Я совсем не чужд чувству прекрасного, меня восхитило мастерство, с которым неизвестный мастер изваял этого чешуйчатого монстра. Я потянулся к нему и дотронулся любопытной рукой до твари. Когда я сделал это, мое сердце чуть не остановилось. Ледяной холод остановил кровь в венах и поднял волосы дыбом на голове. Под моей рукой была не гладкая хрупкая поверхность из стекла, камня или метала, а пружинистая жилистая масса живого существа. Я почувствовал, как холодная вялая жизнь течет под моими пальцами. Моя рука инстинктивно отдернулась назад. Зажатый в руке серп от колесницы серп затрясся, ужас, отвращение и страх почти задушили меня и я бросился назад, вниз по стеклянным ступенькам с болезненным беспокойством, наблюдая, с благоговейным трепетом, за созданием, спящим на медном троне. Оно не шевелилось. Хотя кровь застыла у меня в жилах и волосы на макушке стояли торчком, я яростно затряс головой. И проклиная кошмары, о шагнул, на негнущихся ногах через склеп, чтобы ближе рассмотреть спящее существо.
Но в этот момент мой взгляд упал на парные клинки, спокойно лежащие перед Змеем. О, Боже, что за мечи! С ними я стану непобедим! Что мне пара дюжин, или пара сотен наемников, я пройду сквозь них как горячий нож сквозь масло. Мои руки, сами, потянулись к рукоятям мечей. Я даже не обратил внимания на приподнявшуюся голову твари и на злобное шипение, вырвавшееся из ее пасти. Повисший, на самодельном, темляке серп, зазвенел по постаменту, вернув меня в реальность. Как будто какой-то морок спал с моих глаз и в тот же миг удар чудовищного хвоста отбросил меня в сторону. Не знаю, от боли ли, или еще от чего, но наваждение окончательно покинуло меня и я смог разглядеть проснувшееся существо во всей его омерзительной сущности. Змей?! Нет, это не змей, это чудовищная помесь человека и змеи! Из-под колец змеиного тела появилась пара рук, вполне человеческих, да и голова теперь мало чем напоминает змеиную, хотя она и осталась клиновидной, но вполне человеческие глаза, разве что, с вертикальными зрачками, пародия на нос и пасть, полная акульих зубов. Стоило мне только встретиться взглядом с этим существом, как меня начала охватывать странная вялость, захотелось прилечь, расслабиться. В чувство меня опять привел серп, который начал мелко вибрировать, издавая едва слышный звон. Человеко-змей издал страшное шипение и попытался опять ударить меня своим хвостом. Серп сам-собой прыгнул мне в руку и встретил эту атаку монстра. В самый последний момент существо дико изогнулось, подтверждая, что все же с рептилиями у него намного больше общего чем с гуманоидами, и отпрянуло, одновременно с этим схватив мечи с постамента.
Дальнейшее могло повергнуть в ужас любого, и я не исключение. В свете синего, неясного света, я увидел голову и гигантские плечи, вырастающие из сумеречного облака, накрывшего монстра. Не было слышно никаких звуков, но большая расплывчатая форма становилась все более отчетливой, пока я не признал в ней фигуру мужчины. Он был одет в странные сапоги, постепенно переходящие в штаны, те, в свою очередь, превращались в рубашку и широкий кожаный пояс. Его ровно подстриженные волосы были перетянуты золотой полоской. Я смотрел на размах плеч, на ширину вздымающейся груди, на бугры мышц на торсе, на руках, на ногах. На его лице не было ни слабости, ни милосердия. Глаза были шарами темного огня. Я, откуда-то, знал, что это древнейшее создание вышло из первобытного хаоса.
Ни одного слова не было сказано. Слова были не нужны. Существо протянул свои огромные руки. Я проскользнул под ними, ударив в гигантский живот. Затем гигант отскочил назад с глазами, горящими от удивления. Острый край зазвенел о могучее тело, как об наковальню, и отскочил, но перед этим оставил глубокий порез. Существо впало в ярость и стало нависать надо мной непреодолимой волной, но старательно избегая клинка из черного металла. Затем был сокрушительный толчок, напряжение тел и переплетение конечностей. Я отпрыгнул, дрожа каждым мускулом от неистовых усилий; кровь текла там, где пальцы монстра разорвали мою кожу. В это мгновение контакта я осознал, что ушибся не о живую плоть, а об движущийся и чувствующий метал; мне противостоит тело из живого железа.
Существо нависает надо мной в полумраке пещеры. Если позволить этим огромным пальцам однажды сомкнуться, они не отпустят, пока человеческое тело не повиснет безжизненно в их объятиях. В этой тускло освещенной комнате у меня создавалось впечатление, что я дерусь с монстром из ночного кошмара.
Монстр возвышался надо мной, его руки поднялись словно кувалды, но когда лезвие серпа сверкнуло в тусклом свете, гигант неожиданно отпрянул, чтобы уже через мгновение ринуться на меня в смертоносной атаке. Мой клинок опять сам, без моего участия метнулся на встречу парным мечам гиганта и с легкостью парировал их выпад. Мне показалось, что монстр в ужасе бросился бежать, выронив свои мечи. Но кровь уже заиграла в моих жилах, я понял, что могу выйти победителем из этой схватки и бросился за ним, размахивая лезвием. И оно не меня не подвело. Мой клинок вошёл в тусклый метал тела существа, как входит обыкновенная сталь в человеческую плоть. Из глубокой раны потекла странная сукровица и монстр закричал, его крик звенел словно погребальный колокол. Его ужасные руки рухнули вниз, но я оказался чуточку быстрее и уклонился, нанеся еще один удар, а потом еще один. Существо закружилось на месте и пошатнулось, его крики страшно стало слушать, словно метал заговорил от боли, словно железо закричало и заревело под пыткой.
Затем, развернувшись, он шатаясь побежал в соседнюю пещеру, в ту, что стала местом упокоения сотен людей. Он шел неверной походкой, словно продираясь сквозь неведомую преграду. С трудом протиснувшись через проем, монстр развернулся, и рассекая воздух отчаянными ударами, пошел в очередную атаку. Ног в меня уже как будто вселился какой-то берсерк и на этот раз не стал уклоняться от них. Как пантера атакует затравленного лося, так и я бросился под сокрушающие руки и всадил длинное лезвие по рукоятку в то место, где у человека было бы сердце.