– Ну, это последнее, что мне нужно.
В дверь постучали, и следом за этим раздался голос Робби, одного из ассистентов:
– Эйва, поторапливайся. Мне нужна гримерная.
Брови мистера Слоана взлетели на лоб, а женщина мысленно выругалась, раздосадованная этим маленьким разоблачением.
– Эйва, – протянул он, как будто пробуя ее имя на вкус. – Красиво. Кстати, ваши настоящие волосы нравятся мне больше, чем парик.
Она отвернулась и принялась спешно засовывать вещи в саквояж, стараясь не обращать внимания на бабочек, трепетавших у нее в животе. Комплименты этого человека были неожиданными и неуместными.
– Приберегите свой лиризм для дебютанток с Пятой авеню, мистер железнодорожник. Со мной вы напрасно теряете время.
Эйва аккуратно положила в сумку парик, а потом подставку. Отыскала шляпку. Начала надевать пальто. Большая рука поддержала его за воротник, помогая женщине одеться. Эйва торопливо просунула руки в рукава.
– Спасибо, – невнятно пробормотала она.
Не дожидаясь мистера Слоана, она вышла в коридор и направилась к выходу. Каблуки ее высоких ботинок цокали по жесткому полу, и сквозь этот звук она слышала за спиной шаги Слоана, обутого в дорогие модельные туфли. Он, без сомнения, поедет отсюда в какое-нибудь шикарное место, в оперу или на великосветский бал. А не в тесную трехкомнатную квартирку в Вест-Сайде, которую она делила с братьями и сестрой.
Женщина открыла дверь в вестибюль и увидела Робби.
– Все в порядке, Эйва? – Ассистент внимательно посмотрел на нее, искоса бросив взгляд на шедшего следом за ней молчаливого мужчину.
– Да, Робби, все хорошо. Передай сестре, что завтра я к ней загляну. Увидимся на следующей неделе.
Он кивнул, и Эйва, не останавливаясь, вышла через парадные двери. Пока она давала представление, прошел дождь, охладив вечерний воздух сильнее, чем можно было бы ожидать в середине весны. Газовые фонари отбрасывали желтый свет на темные мокрые камни мостовой. Эйва любила дождь. Он умывал город и давал его жителям возможность отдохнуть от привычных запахов – пота, отбросов и лошадиного навоза.
– У вас немало поклонников.
– Вы еще здесь? – Эйва шла, не заботясь о том, следует он за ней или нет. К ее немалому сожалению, человеку с такими длинными ногами, как у мистера Слоана, было совсем нетрудно не отставать от нее. – Я очень хорошо владею своим ремеслом, мистер Слоан. Признайтесь, что вас развлекло мое представление.
Его рот скривился, как будто он надкусил лимон.
– Если хотите знать, я почувствовал себя оскорбленным.
Эйва свернула за угол, пересекла Двадцать седьмую улицу и направилась на юг, стараясь сдерживать раздражение.
– У нас не подают шампанское и черную икру, так что могу себе представить, каким тяжелым выдался для вас этот вечер.
– Я имею в виду чушь, которую вынуждены были слушать эти бедные, ничего не подозревающие люди.
– Чушь? Эти «бедные, ничего не подозревающие люди» хотели увидеть шоу, и я его им устроила. Именно поэтому я выступаю в театре, и я чертовски хорошо умею это делать.
– Вы берете у зрителей деньги и делаете вид, будто с вами разговаривают их умершие родственники.
Слоан говорил с ней резким тоном, как с преступницей. От возмущения в ушах у Эйвы громко запульсировала кровь.
– Во-первых, почему вы так уверены, что мои таланты – это блеф?
Он уже открыл было рот, чтобы ответить, но она остановилась на тротуаре и направила палец ему в лицо.
– Вы ничего не понимаете в этом, мистер Слоан, так что оставьте ваше мнение при себе. Во-вторых, я не думаю, что вы ведете свой бизнес, не снимая белых перчаток. – Глаза ее собеседника погасли, и Эйва поняла, что попала в точку. – Не уверена, что, управляя большой железнодорожной компанией, вы никогда не преступали закон и не покупали себе политического покровительства. Так что избавьте меня от своих ханжеских суждений.
– Ну хорошо, – раздраженно проворчал Слоан, наклоняясь к ней. – Занимайтесь и дальше надувательством, дорогуша, но оставьте в покое Джона Беннетта.
Уилл Слоан был гораздо крупнее ее, но Эйва не отступила ни на шаг. Однажды она уже позволила исковеркать ей жизнь одному привилегированному красавцу. И больше никогда не повторит этой ошибки.
Эйва бросила на Слоана испепеляющий взгляд.
– Даже в самых смелых мечтах не воображайте, что сможете мной командовать. Запугивайте кого-нибудь другого!
Чертовка, а не женщина!
Уилл просто не мог в это поверить. Он предлагал ей деньги, чтобы она отступила, но эта женщина лишь рассмеялась ему в лицо. Ему, Уильяму Слоану! Неслыханная наглость!