— Вы ко мне?
— Да, — кивнул оперативник, разглядывая мужчину с ног до головы. — Мне надо с тобой побеседовать. Как зовут?
— О чем? — оробело поинтересовался мужчина. — Меня зовут Кротов Иван.
— О чем надо, о том и поговорим, — грубо бросил Прохор.
— Давайте поговорим, — обреченно выдохнул мужчина и, повернувшись, направился в глубь квартиры.
— Стой! — окриком остановил его сыщик и приказал: — Сейчас некогда, есть у меня тут другие дела. Подойдешь после обеда в милицию.
Увидев испуганное лицо собеседника, он добавил:
— Не забудь с собой прихватить вещи.
Последние слова он произнес ради шутки, но мужчина воспринял их вполне серьезно и, заикаясь, спросил:
— З-зачем вещи?
— В тюрьме прохладно, — ухмыльнулся сыщик, покидая квартиру.
Осмотрев квартиру потерпевшего, поговорив с соседями, Прохор ни с чем вернулся в отдел милиции и застал в коридоре Кротова с огромным баулом.
— Вот, взял вещи, вроде бы ничего не забыл, — понуро кивнул он в сторону баула и спросил: — Мне сразу писать или сначала рассказать?
Сыщик оторопел от такой неожиданности и, стараясь не выдать свое волнение, обыденно выронил:
— Сначала расскажи, а потом напишем.
Оказалось, Кротов и Крупнов часто выпивали у последнего в квартире. Однажды в ходе очередной пьянки Крупнов стал доказывать, что ЛТП* (лечебно-трудовой профилакторий), где он когда-то проходил реабилитацию от алкоголизма, гораздо значимей зоны, поскольку там воровские законы блюдутся гораздо строже. Отсидевший в колонии за грабеж Кротов не мог с этим согласиться, чтобы какая-то подзаборная пьянь пытается образумить его, «правильного бродягу», и набросился на обидчика с ножом…
Когда рассказ был закончен, обескураженный сыщик поинтересовался:
— Ваня, разве с тобой милиционеры не разговаривали, когда обходили квартиры после обнаружения трупа?
— Разговаривали, конечно, они тогда ходили по всем квартирам, — почесал затылок убийца. — Но я сказал, что не при делах… Товарищ милиционер, а вы-то как догадались, что это моих рук дело?
— Работаем, — многозначительно и важно покивал Князев и протянул Кротову лист бумаги: — Так и быть, пиши явку с повинной, это учтется в суде.
Вот такой был Прохор Князев, и подобных раскрытий у него было не счесть.
Алексей, оставшись в кабинете один, в задумчивости листал оперативное дело. Сыщики разошлись по предночному городу в поисках следов преступлений, очевидцев и подозреваемых по какому-нибудь убийству, которое до сих пор числилось в «глухарях»* (нераскрытое преступление). Руководитель знал, он был уверен, что ребята утром обязательно обрадуют его успехами — пусть иногда скромными и, на первый взгляд, незначительными, но неумолимо приближающими тот день, когда преступник будет задержан и предстанет перед судом. Кто-кто, а Алексей безоглядно верил своим подчиненным, которых в группе по раскрытию убийств было семеро, считая его самого. Здесь оперативники все как на подбор: профессионалы, влюбленные в свою работу, они могли работать сутками, не считаясь с личным временем, пренебрегая собственным здоровьем, материальными благами. Они никогда не скулили и не жаловались на бытовые неурядицы дома, на задержку зарплаты в течение нескольких месяцев, на отсутствие автотранспорта и элементарной спецтехники для сколь-нибудь успешной борьбы с преступностью. Это были настоящие энтузиасты и фанаты своего дела, не каждому милиционеру было под силу встать на их место. И не зря на итоговой коллегии министр выразил слова благодарности в адрес группы, возглавляемой капитаном милиции Артемовым, отметив, что она достигла лучших показателей во всем Дальнем Востоке…
Алексея от дум отвлек звук открывающейся двери — в кабинет заглянул Птахов, следователь прокуратуры, полный мужчина пятидесяти лет, который, поздоровавшись, недовольно побрюзжал, стряхивая с каракулевой шапки «а-ля Горбачевка» невидимые снежные пылинки:
— Снег еще не растаял, а жмурики* (покойники) уже вылазят. Что будет дальше?
— Вот-вот, и мы о том же, Григорий Алексеевич, — рассмеялся оперативник, крепко сжимая руку следователя. — Боюсь, что нынче год будет «урожайным», слишком много пропало людей за зиму. А этого, скорее всего, выдуло ветром.
— Д-аа, в последние дни метель-то нехило поддувала, хорошо, хоть сегодня стало потише, — кивнул следователь и осведомился: — Думаешь, что труп не свежий, а давний?