– Что вы себе позволяете? – разъяренно фыркнула я, стараясь освободиться из железного захвата его рук.
– Спокойствие, Ксанелия, – растянув губы в приветственной улыбке, проговорил Дориан, – сделайте вид, будто мы голубки, воркующие на сентиментальные темы…
– Мы будем торчать здесь, пока единственный шанс убегает в неизвестном направлении? – возмутилась я, понизив тем не менее тон.
– Разумеется, потому что по улице прогуливается патруль. Один из стражников кинулся вдогонку жутко прыткому и подозрительному хранителю, а остальные оглядывают улицу…
Я осторожно выглянула из-за плеча Дориана, тихо ругнувшись сквозь зубы: он был прав.
– И что дальше? Мы упустим его из виду!
– Приглашаю вас прогуляться, – галантно подставив мне локоть предложил граф, продолжая улыбаться,– и постарайтесь не пыхтеть, Ксана, портите всю маскировку.
Я возмущенно замолчала, тем не менее вцепившись в его локоть, стараясь унять дыхание и бешено колотящееся сердце, надеясь на то, что наша парочка не покажется стражам подозрительной. Район был не на хорошем счету, и стражи вполне могли заинтересоваться абсолютно любым прохожим, имея на то веские основания. По счастью, обошлось. Пара стражей скользнула по нам взглядом, отметив при этом как тесно прижимает меня граф, и равнодушно отвернулись.
– Не прижимайтесь, – возмущенно прошипела я, едва мы миновали патруль.
– Не пытайтесь соскочить раньше времени, это будет выглядеть подозрительно… Лучше мы не спеша прогуляемся до гостиницы, а там уже как следует обдумаем сложившееся положение.
Было бы над чем голову ломать! Ясно только одно – что неясно ровным счетом ничего, подумала я, но в кои-то веки решила придержать своё мнение при себе. А вот едва мы переступили порог комнаты гостиницы, Дориан преобразился, больно схватив меня за локоть и выставил на расстоянии вытянутой руки так, словно я могла его ужалить.
– Признавайтесь, что опять вы натворили?
– Кто? Я?!
Возмущению моему не было предела. В каких еще смертных грехах он хочет меня обвинить?
– Да! Я же видел, как он посмотрел на вас… Вы что-то сделали или сказали?
– Ничего!
– О боги, в вашей голове может удержаться хоть что-то, помимо непрестанных мыслей, крутящихся вокруг вашей собственной свадьбы? Вы, сами того не подозревая, могли сделать какой-либо жест, спугнувший Закхея, так что вспоминайте!
Я вырвала руку из захвата Дориана и прошлась по комнате, пытаясь вспомнить всё до мельчайших подробностей, я даже закрыла глаза для того, чтобы сосредоточиться и полностью погрузиться в воспоминания, но как назло, в голову лезло совершенная чепуха: неудобные туфли, длинная юбка, путающаяся в ногах, которую было бы неплохо подшить, а ещё лучше заменить материю на более лёгкую и красочную…
– Что вы делаете?
– Я пытаюсь вспомнить всё, – произнесла я, приоткрывая один глаз.
– На вашем лице только что проступила такая блаженная улыбка, что я готов поставить все имеющееся у меня на то, что вы в очередной раз думали о какой-нибудь ерунде, вроде женского тряпья!
Ох, бесы, и ведь не поспоришь с ним!
– Не стоит на меня так грозно смотреть, – огрызнулась я, слыша попискивание Грувера в кармане юбки.
– Ксанелия, мне очень неприятно находиться рядом с этим предметом. Он царапает поверхность моей обители, – расслышала я его возмущенное кваканье.
Я нырнула рукой в карман, вытаскивая на свет металлическую флягу. И как я могла забыть!
– Я пила из этой фляги, – радостно заявила я, протягивая емкость графу.
– Всегда знал, что вы страдаете неуемной тягой к спиртному, – поморщился тот, принимая однако флягу из моих рук.
– Вообще-то там подслащенная вода с лимоном, – обиделась я. Дориан, однако, не поверил мне на слово, отвинтил крышку и принюхался, даже глотнул немного содержимого.
– Ничего не понимаю, – сказал он самому себе, повернул флягу в руках и озарился радостной улыбкой, – кажется, дело в этом!
Я, заинтересованная, подошла поближе, разглядывая флягу. Да, на одной из сторон её была выгравирована странная фигура человека, воздевавшего руки в стороны, и что с того?
– Где вы взяли этот предмет?
– Это сувенир, подаренный мне в честь моего чудесного спасения, – довольно произнесла я, однако на графа это не произвело должного эффекта. Несчастный, навряд ли ему когда-нибудь дарили что-то просто так. Особенно малознакомый человек. Особенно из тех, кто был причастен к вашему спасению! Надо будет ему тоже что-нибудь презентовать, в момент нашего расставания. Может быть открытку ручной работы с надписью "Надеюсь, больше не увидимся" или вот тоже неплохой вариант "Наша встреча была ошибкой"..?
– Знаете, кто это? – постучал пальцем по фляге Дориан и, не дождавшись моего ответа, продолжил, – это Варлам Всемилостивый.
– Волею Всемилостивого, – эхом произнесла я фразу, уже слышанную мной ранее.
– Верно, – кивнул Дориан, – а знаете ли вы, что это означает?
Вот тут мне уже нечем было крыть его карты, потому я просто села за стол, приготовившись выслушать лекцию.
– Если вы можете мне растолковать, прошу вас, сделайте это без лишнего пафоса. Я в отличие от вас проходила иную специализацию и не изучала какие-то подозрительные культы.
– Ничего подозрительного, – возразил Дориан, – на самом деле и сейчас имеется много последователей этого культа. Но он уже не так популярен, как некогда. Рано или поздно, все верования видоизменяются и трансформируются в нечто иное, выросшее на основе прежнего.
– Звучит богохульно, – невольно пробормотала я и поспешно добавила, – продолжайте, я слушаю…
– Не стану утомлять вас длительной лекцией, замечу лишь, что основная масса последователей этого культа относятся к так называемым "пустышкам" – людям, лишенным искры силы, или обладающим ею, но в мизерном количестве. Так или иначе, они исповедуют веру в то, что каждому воздастся по заслугам его, и что все равны перед лицом отца Всемилостивого.
– Не перед ним? – ткнула я пальцем в выгравированную фигурку.
– Именно так. Всемилостивый по их верованию – это заступник, защитник всех неправедно угнетенных и обделенных, своеобразный посыльный между людьми и своим отцом. В общем, в доктрине культа содержатся довольно туманные формулировки, но, грубо говоря, культ Всемилостивого разросся до такой степени, что его начали почитать даже больше чем его отца.
– Наверняка, папаша был не так благосклонен к несчастным.
– Удивительная проницательность. Иногда с вами приятно беседовать. Жаль только, что моменты просветления редки.
– И причем тут бегство Закхея? – я не понимала в чём суть.
– Может быть, при том, что в любом веровании найдется радикально настроенная часть последователей, которая своими выходками перечеркивает впечатление о всей остальной массе верующих? – хмыкнул Дориан, – из культа Всемилостивого как-то выделилась группа, мечтающая сравнять возможности пустышек со всеми остальными.
– И каким же образом? – полюбопытствовала я.
– Лишать всех Силы, сразу же, при рождении.
– Безумство! А как же баланс? Если выкачать воду из одного водоёма, она обязательно появится в другом или прольется дождем, рано или поздно. Необязательно в том же регионе, но суть, думаю, ясна.
– Образное мышление – это прекрасно, – похлопал в ладоши Дориан, а я невольно зарделась от неожиданной похвалы, – сокращу рассказ, поведав лишь о том, что попытки претворить в жизнь этот безумный план были, и не одна, что так или иначе способствовало падению авторитета культа среди верующих и возвышению новых на его почве.