Дориан постоянно исчезал, пропадая целыми днями. Разбирательство закончилось только спустя два месяца. И явился в свой замок он только поздней ночью. Чуть ранее он связался со мной по кристаллу, сказав, что суд окончен, но подробностей сообщать не стал. Я нервно мерила шагами комнату, отмахиваясь от Фениста, предлагавшего напитки и еду. Не до того мне было, кусок в горло не лез. Дориан вошёл без стука, скинул верхний плащ на пол и устало сел в кресло у камина. Фенист тотчас же ретировался, вернувшись через пару минут с подносом полным еды и парой бутылей вина под мышкой. Я молча смотрела на то, как Дориан расправляется с едой, ожидая пока тот заговорит. Он предложил мне выпить вина, я отказалась.
– Пей, история будет долгой.
Рука против воли сама потянулась за бутылкой. Прихлебнула прямо из горла, чем немало повеселила Дориана.
– Ксана, а как же великосветские манеры?
– К бесам манеры. Отныне я сама себе хозяйка. Захочу – буду пить с горла, захочу – штаны буду носить, – мечтательно протянула я, – вот почему девушкам ездить верхом в штанах можно, а просто разгуливать по городу – нельзя?
– Я обязательно поломаю голову над этой нелепой загадкой, а пока, пожалуй, расскажу тебе, чем закончился суд. Начнём с того, что лет тридцать назад наша империя находилась в упадке и медленно, но верно теряла своё имя среди других держав. Нынешнему королю досталась страна со слабой армией, раздираемая междоусобицами и погрязшая в долгах. В течение нескольких лет король пытался восстановить державу, но некоторых именитых семей его действия не устраивали, и тогда они решили объединиться против Короны. Пожалуй, я опущу долгий и нудный урок истории, скажу лишь, что повстанцы все же терпели поражение за поражением, в то время как король завоёвывал доверие и любовь народа. Около двадцати лет назад почти все противники короны были или раздавлены или переметнулись на его сторону. Среди знати были и такие, что оставались всегда в стороне от любой политики. В частности такими являлись София и Микош Веймар. За ними закрепилась слава покровителей искусства, они и сами были творческими людьми. Микош рисовал картины, София танцевала. Но как многие творческие люди, Микош слыл неуравновешенным, вспыльчивым и охочим до споров. Один из его споров закончился плачевно. Увы, его сил владения магией не хватило на то, чтобы остановить пулю, пущенную ему прямо в голову. София в то время была беременна, и очень тяжело ходила, а печальные известия её и вовсе подкосили так, что она переехала к сестре мужа, Розалинде. Родила она там же, но роды не пережила. Девочка родилась очень слабенькой и прожила едва несколько часов. По праву наследования всё состояние, хоть и изрядно промотанное Софией и Микошем должно было отойти к Розалинде, но оказалось, что София и Микош составили завещание по которому всё состояние, в случае смерти девочки до наступления совершеннолетия должно было отойти на благо искусства. Итак, что мы имеем? Мёртвую маленькую девочку, очень неудачное завещание и твою лже-тётушку, охочую до денег.
Оставим их ненадолго и вернёмся к нашим мятежникам. Одним из тех, кто сопротивлялся до последнего, за разделение страны, был граф Дема́ро. Человек он был холостой, увлеченный только собой и своими идеями, но связи с женщинами он имел. В результате одной из таких связей и родилась девочка. Мамаша девочки имела наглость предъявить графу рождённую дочурку. Граф, по словам разъярился, приказал выгнать женщину с её отродьем, но снабдив значительной суммой. Та, обрадовавшись внезапному богатству, быстро его промотала и смылась в неизвестном направлении. О рожденной девочке никаких сведений не осталось.
Тем временем предприимчивая Розалинда решает наведаться в приют для малышей и, выбрав подходящую новорожденную, выдать её за племянницу. Девочка нашлась, правда, старше на пару месяцев, но это можно и скрыть, верно? Склонность к магии от рождения она имела довольно слабую и неопределенную. Розалинда наняла одного из умельцев, что могут создавать иллюзию кровного родства. Обошлось ей это недорого, но состояние, что должно было поступить в ее распоряжение в качестве опекуна девочки, того стоило.
Это то, что доподлинно нам известно. А теперь наступает пора предположений, поскольку единственный свидетель, который может подтвердить мои слова, умер девятнадцать лет назад. Граф Дема́ро по всей видимости всё же признал в девочке свою дочку, и, опасаясь распространения мести короны за его деяния на невинное дитя, решил скрыть его магическую природу. Именно он вживил под кожу тот артефакт, что сдерживал магию. И дал указания фамильному хранителю созвать желающих на проведение обряда по праву наследования сильнейшего, зная, что истинная природа твоей силы даст о себе знать, едва ты начнешь приближаться к порогу двадцати лет. Мятежник был казнён, по случайному стечению обстоятельств Розалинда выбрала ту самую девочку, а все дальнейшее тебе известно. Артефакт, заключенный в твоем теле, и без того должен был распасться, освободив твои истинные силы. А воздействие на него сильных артефактов и ударов магии лишь ускорило процесс. Мой знакомый обстряпал всё дело так, что если твоя лже-тётушка продолжала бы настаивать на возмещении расходов, понесённых на твоё содержание, ей пришлось бы распрощаться с наследством, полученным от Софии и Микоша Веймар, полученного ею незаконно. Иначе говоря, она осталась при нагло захваченном, но зато к тебе никаких претензий.
Я сидела, едва дыша и пытаясь уложить в голове сказанное.
– Ткачиха благосклонна к тебе, – заметил Дориан. Всё сложилось как нельзя лучше. Кстати, даже если бы ты отказалась от затеи с претендованием на наследие рода, то тебе не пришлось бы выплачивать долги мнимым родственникам. Я бы уплатил их за тебя.
– Ты шутишь!
– Нет, не шучу.
На удивление, Дориан сейчас выглядел серьёзным, как никогда. Зелёные глаза смотрели на меня с каким-то новым выражением, значение которого я ещё не разгадала.
– Но ты же видел, сколько они потребовали… Баснословные суммы!
– Видел, и всё равно бы заплатил. Конечно, пришлось бы как следует потрясти свой родовой кошель, но я бы всё выплатил.
Я сидела, поражённая его словами. Чувствовалось, что он не врал.
– В противном случае мне бы каждый день пришлось видеть людей на улицах в рабочей одежде, сшитой тобой. Моя тонкая натура такого бы не вынесла, – Дориан недолго был серьёзным и решил всё в итоге обратить в одну из своих шуточек.
– Ты невыносим. Но в благодарность за твои благородные душевные порывы я все же награжу тебя. Пожалуй, вышью твой фамильный герб.
– О нет! Прошу тебя… Я не вынесу подобного насилия. Отблагодарить меня можешь другим способом.
– Каким же?
Он сделал вид, что задумался, потом намеренно скользнул взглядом по моей фигуре. Щёки предательски запылали. Я хотела уже было возмутиться, но он выдал:
– Я поеду с тобой осматривать твоё фамильное гнёздышко. Говорят, у графа была изрядная коллекция вин. После всего, что я сделал для тебя, ты просто обязана…
– Согласна! – выпалила я. Всё же как оказалось в итоге, не такой уж он противный, этот граф Дориан.
– Ты даже не знаешь, на что согласилась. – усмехнулся он, а глаза его потемнели вслед каким-то мыслям.
– Уверена, ничего развратного ты не имел ввиду, а насчёт всего остального… Не думаю, что ты можешь придумать нечто похлеще тех ситуаций, из которых мы выкарабкались.
– Мы? Это я мужественно сопротивлялся, а ты висела на мне мешком, обузой, ярмом…
Мы привычно перепирались, в камине весело потрескивали дрова, а я радовалась благополучному завершению этих сумасшедших месяцев и удивлялась, насколько я привыкла к язвительному и невыносимому графу. Пожалуй, мне будет его даже не хватать, ведь моё поместье располагается так далеко от его замка и наведываться частенько в гости по-соседски не получится. Однако не будем думать о грустном.
Впереди нас ждало ещё не одно приключение, и об этом мы непременно поговорим как-нибудь в другой раз.