Трехэтажный дом, архитектурой напоминавший средиземноморскую виллу, высился на горе, с которой как на ладони был виден весь город. Колонны, выполненные с намеком на античный стиль, украшенные ультрасовременной лепниной, прикрывали главный фасад здания. Место на горе было самое почетное. Чтобы заполучить его, пришлось выкупить и сломать пять частных домиков, простоявших там с полсотни лет. Человек, проживающий в доме, пользовался авторитетом не столько у местных жителей, сколько у всей городской администрации.
— Алло… Да, семьдесят пять цистерн сырой нефти?.. И сколько?.. Нет, сам не возьму… Могу подсказать… Свяжись с Красноярском, предложи им, если согласны, по курсу Московской товарно-сырьевой биржи на алюминий поменять — будет разговор. Алюминий я возьму. Он в нашем порту находится, а пока твоя нефть пол-России проедет, я только деньги заморожу…
Бизнесмен — Николай Павлович Ставропольский, продолжая говорить, поднялся с дивана, шагнул к барной стойке. Выбор спиртного не оставлял надежды, что можно отойти, не хлебнув чего-нибудь. Поправив сбившийся набок галстук, пожилой лысеющий мужчина плеснул в толстостенный стакан виски, вслед за жидкостью в стеклянную емкость упал кубик льда.
— Что еще? Лес-кругляк… У корейцев? Опять левый? А как я по документам его проведу? Если только цену сбросят… Жду! — Выключив мобильник и отложив его в сторону, Ставропольский устало зевнул.
Вновь опустившись на диван, он с грустью посмотрел на стену, где в небольших позолоченных рамках красовались старые почетные грамоты, свидетельства, украшенные красными знаменами и гербами СССР. Сегодняшний бизнесмен смотрел на них, вспоминая не менее славные времена своей жизни при советской власти. Над столом покачивался подвешенный к потолку макет вертолета. Лопасти винта лениво вращались — приводились в движение ветром маленького вентилятора, закрепленного прямо под ним. Отхлебнув шотландского виски, Ставропольский скривил губы, потянулся к вибрировавшему мобильнику, глянул на номер. Зазвучала полифоническая мелодия.
— Опять ты? И что — меня все же пригласили? Не спрашивали? Вспомнили старые заслуги авиатора. Так ведь… не по чину, я лицо гражданское. Ну, спасибо… Жду, приедешь — расскажешь подробнее.
— Что, ты все по телефону говоришь? — В гостиную вошла молоденькая девушка.
Расчесывая на ходу длинные черные волосы, Маша направилась к деду. Красивое смуглое лицо, крупные глаза, стройная фигура и спадающие на плечи пышные волосы делали ее привлекательной не по годам, хотя ей и было всего ничего — шестнадцать лет. Ставропольскому не раз приходилось объясняться с ее постоянно меняющимися кавалерами, в основном это были взрослые мужчины, а некоторые из них были даже женаты. Бизнесмену не хотелось, чтобы внучка так рано вступала во взрослую жизнь.
«Всему свое время, — поучительно говорил он ей, — уж поверь мне, я-то пожил и знаю. Им от тебя надо только одного…»
«Что ты такое говоришь? Это всем мужчинам надо. И мужу от жены, кстати, тоже…»
«Деньги им мои от тебя нужны и связи».
Но девушка лишь отмахивалась, не желая слушать умудренного жизнью деда. Такое отношение сильно злило Машу, и она не раз сбегала из дома. Но связи Ставропольского были безграничны, его люди, милиция тут же прочесывали город и приводили непослушную девушку домой.
— Чего тебе, внучка? — Бизнесмен протер слипающиеся глаза.
— Я пойду сегодня на дискотеку, и мне нужны деньги. Я не собираюсь все время сидеть дома, — девушка опустилась на мягкий диван, — золотая клетка хоть и просторная, но все же клетка…
— Мы уже говорили с тобой на эту тему.
— Ты же знаешь, если я захочу…
— Прекрати. Денег мне не жалко. Просто ты слишком молода, чтобы шляться по танцам.
Девушка поджала ноги, одернула короткую юбку и, достав помаду, начала красить губы.
— Давай тогда куда-нибудь в Европу на недельку съездим! Сколько можно в этой дыре прозябать?
— Не могу. Меня послезавтра на полигон пригласили. — Ставропольский допил остатки виски.