– Но меня принудили, – пожаловался Баннерджи.
– Я совершенно невиновен! – возмутился Лео. – Все это выдумки, параноидальные фантазии.
– Не следует сейчас посылать Графа назад в поселок, – настаивал Ван Атта. – Вы тут же услышите, что он опять примется за свою подрывную деятельность среди квадди.
– Учитывая последствия провала Проекта Кая, не думаю, – холодно сказала В-П Экс. – Правда, мистер Граф?
Лео вздрогнул:
– Да.
Она устало вздохнула:
– Благодарю вас. Расследование закончено. Дальнейшие жалобы или просьбы следует адресовать в штаб-квартиру «Галак-Тэк» на Земле. Если посмеете, – добавила она.
Даже у Ван Атты хватило здравого смысла промолчать.
Настроение в шаттле на обратном пути в поселок было, мягко говоря, подавленное. Клэр, сопровождаемая нянечкой лазарета, была занята вцепившимся в нее Энди. Лео и Ван Атта сидели так далеко друг от друга, как только позволяла теснота каюты.
– Я же вам говорил, – сказал наконец Ван Атта.
– Вы были правы, – сквозь зубы ответил Лео.
Ван Атта чуть ли не мурлыкал от самодовольства. И в этом был он весь. Лео прекрасно видел, что, требуя скорейших результатов работы, он отнюдь не заботился о благосостоянии квадди. Нет, единственное благосостояние, которое действительно заботило Брюса, было его собственное.
Лео опустил голову на мягкий подголовник и смотрел в окно до тех пор, пока перегрузка при разгоне не вдавила его в кресло. Полет на шаттле все еще волновал его, даже после бессчетного количества полетов, совершенных им. Огромное большинство людей никогда в жизни и ногой не ступало за пределы своих родных планет. Лео Граф был счастливым представителем меньшинства.
Счастлив он был и в работе. Счастлив, благодаря ее результатам, которые он получал на протяжении многих лет. Огромная станция пересадки Морита в дальнем космосе была, наверное, венцом его карьеры. Величайший из проектов, над осуществлением которого он когда-либо работал! Он впервые увидел место стройки, когда оно было еще пустым ледяным вакуумом, настолько пустым, насколько вообще реальна пустота. Он побывал там снова в прошлом году, делая пересадку по дороге с Илла на Землю. Станция Морита выглядела хорошо, действительно хорошо: полная жизни, даже расширенная несколько лет назад. Это расширение было запланировано еще при разработке первоначального проекта. Тогда их планы называли слишком претенциозными – а теперь всем ясно, что они смотрели далеко вперед.
Были и другие проекты. Каждый день в разных концах космоса спокойно, без аварий работают многие станции, построенные и проверенные им и его учениками, которые хорошо знали свое дело. Достаточно вспомнить хотя бы неделю горячей работы на огромной орбитальной станции Бени Ра, где он, своевременно обнаружив микротрещины в трубах охлаждения реактора, спас от взрыва станцию и около трех тысяч жизней. Много ли найдется хирургов, которые скажут, что спасли три тысячи жизней за десять лет работы? Это была только одна инспекционная поездка из многих, в которые он ездил по двенадцать раз в году. Никто не думает о катастрофах и несчастьях, которые не произошли. О них не пишут на первых полосах газет. Только люди, работавшие рядом с ним, знали и понимали все, и этого было вполне достаточно.
Зря, конечно, он схлестнулся с этим дураком Ван Аттой. Из-за минутного удовольствия, конечно, не стоило рисковать своей работой. Право на пенсию, заработанную восемнадцатью годами труда, право на владение определенным количеством акций, право на привилегии в компании – все это, может быть, очень хорошо, но если нет семьи, которую нужно содержать, на все можно наплевать. Но кто позаботится о следующей Бени Ра?
Когда они вернутся в поселок, он будет работать с удвоенной энергией. Смиренно попросит извинения у Брюса. Прикусит язык, будет только отвечать на вопросы. С доктором Еи – предельно вежлив. Более того, он будет слушаться ее.
Все прочее – очень опасно. Там же тысяча ребят. Так много, таких разных, и таких юных. Среди них больше двух сотен детей – пяти-шестилетних, еще только изучающих грамоту в детских садах и играющих в разные игры в спортзале невесомости. Вероятно, никто не может взять на себя ответственность и подвергнуть риску их жизни? Это было бы, преступно, безумно. Революция? Но к чему она может привести? Никто не может предвидеть все ее последствия. Лео даже не знает, что может случиться в ближайший час. Никто не знает. Никто.