Основательные накаты на Пятый пост начались 28 июля. Артиллерия и миномёты противника сосредоточили на нём весь свой огонь. Пару дней назад закончилась неудачей попытка спецназа закрепиться на позициях в удалённой зелёнке, впереди и слева от Пятого поста — открытое поле не позволяло подвезти воду, БК и подкрепление. Пришло время выводить ребят. Получив небольшое преимущество на этом направлении, враг продолжал давление — теперь на его пути оставались в одиночестве только бойцы Второй роты.
К вечеру уже двое раненых — Серёга Татарин получил осколок в плечо, Сергей Старшина в руку и бедро. Из бедра он отковыряет небольшую зазубренную железяку сам. Через день ранены Лёша Лабус и связист Валера Амбал. В роте несколько контуженных — включая Олега Тихого. Начались ближние стрелковые бои — пехота противника прощупывает оборону. Артиллерийский налёт, попытка прорыва — потом то же самое на другом участке справа или слева. Парни должны удержаться на постах, чтобы фронт не посыпался — даже раненые отказались от эвакуации.
Сергей Старшина (фото из личного архива А. Доброго)
Сергей Татарин (фото из личного архива А. Доброго)
Связисты Молодой и Амбал тянут телефонные провода от поста к посту — каждый день разрывы на линии. Снова надо идти, искать, соединять… Так и ползали в редкие часы затишья, пока хохол снаряды подвозил. Старшина позвал покурить — дух перевести. Портсигар достаёт, а там дыра — внутри табак в клочья и осколок лежит. Вот так и покурили…
Покоя не даёт один кочующий танк. Четыре страшных выстрела, которые разносят в щепки стволы деревьев, основательно прореживая, прежде густой, лес! Затем слышен звук двигателя — танк меняет позицию и снова четыре выстрела, от которых крошатся зубы, перехватывает дыхание, голова вжимается в плечи и ноет под ложечкой! Парни докладывают, что бьёт прямой наводкой, но разведка с «птицы» не даёт результатов. Скорей всего, танк работает с закрытых позиций на удалении и корректируется коптером. Сумасшедшая скорость танкового снаряда в 900-1750 метров в секунду не позволяет определить расстояние — тот просто прилетает быстрее, чем звук от выстрела!
Кроме постоянных обстрелов, случались и другие неприятности, вызывавшие, однако, смех и шуточки, которые разряжали напряжение войны. В лесу жило семейство кабанов, и дикие свиньи с полосатыми поросятами стрелой мчались по окопам, наводя шороху и пугая неожиданной «атакой». Лишь задорный присвист сопровождал лихой налёт лесных жителей. Однажды ночью так обнаглели, что сожрали все припасы, оставленные рядом с импровизированным столом — стрелять нельзя, руками не поймаешь, вот и пользовались ночные гости своей безнаказанностью…
Дима Молодой успешно, прямо на Пятом посту, осваивает навыки корректировки. Наша контрбатарейная борьба становится точнее и смертоноснее для врага. Накрыта миномётная батарея ВСУ — уже легче! Её два дня вычисляли и одним погожим утром попали — началась детонация, и повалил чёрный дым. Потом с «птицы» подтверждение пришло. Теперь звонкий голос Димы часто звучал по рации — передавая координаты точек и цифры отклонения выстрела.
Дима Молодой (фото из личного архива А. Доброго)
Всё бы хорошо, но беда в том, что основная часть артиллерии отправлена южнее и севернее — на поддержку штурмующим 2-ой и 41-ой Армиям. Я помню день, когда нас, а это 7–8 км фронта, прикрывало лишь два орудия, и артиллеристам ещё надо менять позиции, чтобы уйти из-под ответного огня. Наши парни держатся, работают и ждут поддержки «яблоками» и «огурцами» — так называют в эфире мины и снаряды — а я даже сказать не могу, что поддержать нечем. И нужно не только сохранять линию фронта, доставшуюся с такой кровью, но и создавать видимость активной работы большого соединения…
В помощь мне с Золотарёвки прибыл зампобою батальона Макс Тридцатый. Осторожный и тёртый, худощавый, педантичный офицер с недоверием и скептицизмом смотрел на каждого бойца, оценивая от противного — нужно ещё доказать свою состоятельность. Подчинённые платили ему тем же — каких только рассказов и оценок я не наслушался о его действиях в Золотарёвке. Правда, когда сам бывал там — мы всегда разговаривали на понятном нам обоим языке. А теперь пришло время и поработать вместе.
Макс взвалил на свои плечи основную работу по Пятому посту, значительно разгрузив мои обязанности. Я по-прежнему туда ездил, но больше времени мог уделять остальным позициям. Лёгкая настороженность между нами быстро сошла на нет после небольшой разведки в лесополосе, где мы присматривались к действиям друг друга. Немногословный Тридцатый молча кивнул, и работа пошла слаженней — расстановка наших скромных подразделений на глубину обороны, минирование подходов противника. Помню, как мы таскали тяжёлые ПОМы с инженером, тоже Татарином — два больших металлических цилиндра в вещмешок и ножками, ножками…