(фото из личного архива А. Доброго)
А тут Ваня и сам вызывает — тащит он хохла раненого, помочь просит. Ваня мужик здоровый, но тяжела ноша. И где его в том лесу искать?.. Он хохла бросил, сам прибежал — глаза выпученные, горло пересохло, руками машет — что говорит, не понятно… Воды напился, пояснил, что идти забирать надо — пленный уже недалеко валяется. Я несколько человек с ним отправил, а сам сбоку на прикрытие.
Принесли хохла раненого — тот в составе «Кракена» три дня назад заходил. Осколок в плечо попал, сознание потерял, а когда очнулся, один оказался — куда идти, не знает. Прятался по кустам да воронкам, пока рука чернеть не начала. Те трое хохлов, видимо, его и искали, да только Ваня раньше на него наткнулся — интуиция в разведке первое дело. Раненый из берлоги своей сам вылез: «Дяденька, не стреляйте», — говорит. Так Медведь пленного на горбу и притащил.
Никто его не бил — дали воды, поесть немного, чтобы живот не скрутило. Парень молодой из Харькова, Димой зовут, дочка Сонечка, жена Лена — говорит по-русски без акцента. Я с интересом наблюдал уже за своими русскими бойцами разных национальностей — никто даже не замахнулся на поверженного врага.
Отвёз я пленного к генералу, про подвиг Медведя рассказываю, а тот мне кино показывает, говорит: «Что мне с твоим Ваней делать — награждать или арестовывать за самовольное путешествие?»
Брат мой Ваня (фото из личного архива А. Доброго)
Наградил бы генерал Медведя — представление на него я сам писал. Потом и в разведку отпускал — уже по согласованию. И корректировкой занимался с передовых позиций. Да только Ваня раньше срока домой уехал — земляки поехали и он уехал. Зачем, не знаю — молчит Медведь, только извинения через ребят передал, а в глаза не захотел, видимо, постеснялся. Я зла не держу — наоборот, как брата помню. Ваня потом ещё раз на войну съездил и ранен был, живым домой вернулся — я простил, да себя он простить не сразу смог…
А того пленного генерал через его телефон предлагал поменять на двух наших. Только не согласился «Кракен» — дешёвый пиар в эпатажном видео оказался дороже раненого товарища…
Пятый Пост
Каждые сутки тех двух месяцев можно описывать бесконечно. Многочисленные, быстро сменяющие друг друга, события плотно спрессовались под тяжестью времени. Сейчас, при написании книги, они разворачиваются медленно и богато, играя красками, чувствами и переживаниями. Они пропитаны неприятным запахом и жгучей болью, безмерной усталостью и необходимостью действовать, двигаться, находить неожиданные решения в самых непредвиденных ситуациях.
Такие же бесконечные обстрелы становились привычны — люди тупели, переставали беречься, ленились копать запасные укрытия и просто носить броники. Каждый день — «200», «300». Как на них не ругайся, не взбадривай — каждый день…
А война продолжалась, события шли своим чередом, и недавняя трагедия осыпалась прошлогодней листвой, оставаясь «на потом». Память распределяла страшные кадры в свои потаённые углы, освобождаясь для новых и новых, не менее ярких, впечатлений. И вот это «потом» для меня наступает сейчас — с написанием книги, которая даётся гораздо тяжелее, чем безумная карусель на краю Смерти…
В тот же день, как Медведь приволок пленного, наши танки пошли в атаку по нижней дороге — потом по этой дороге мы на Пятый Пост каждый день мотаться будем. Я был на «Красных домиках» — с надеждой и восторгом пересчитывал колонну тяжёлой брони, что неудержимо и мощно двигалась на запад. Выйдя за границу посёлка, пройдя длинную зелёнку, она развернётся в боевые порядки, чтобы смести всё на своём пути!
Неудачная атака вышла…
Склон там есть в сторону Серебрянки и большого укреплённого холма перед ней — обзор хороший, далеко видать и нам, и ПТУРщикам противника. И вот, насколько хватает глаз, стоят там наши сожжённые «коробочки», каждый день напоминая о бренности земного бытия. Жаркая была атака — немногие из костра того выскочили…
(фото из личного архива А. Доброго)
(фото из личного архива А. Доброго)
(фото из личного архива А. Доброго)
Можно представить цену атакующих действий (фото из личного архива А. Доброго)