— А что за договор?
— Дело в том, что воины нашего клана служат обычно в службах охраны короля и высшего дворянства. Изредка в охране богатых торговцев. Но все договоры обязательно заключаются с нашими старшинами, а не с каждым воином в отдельности. Это дает возможность сменять воинов на службе. Год или два воин служит. Потом год или два живет в поселке. Занимается семьей, тренировками, обучением молодежи. Потом снова служит. Может быть уже в другом месте. Старшины называют это ротацией, чтобы не терялась свежесть впечатлений. Но это не всегда. В специальных отрядах служат по пять лет подряд. Тогда семья на весь этот срок переселяется по месту службы мужчины.
— И весь-весь поселок одни воины? И все-все хотят служить?
— Подготовку проходят все, но служат не все. Если, к примеру, член клана хороший кузнец, ткач, охотник или целитель, его могут даже не отпустить на службу. Хорошие мастера и нам нужны.
Верния немного помолчала, вздохнула и опять завела разговор о том, что явно тревожило ее больше всего:
— Неужели везде так? Выдают замуж не за кого хочешь, а за кого надо?
Я снова пожал плечами:
— Не знаю. Может есть места, где только по-любви… но я о них не знаю. А что? Твой жених плохой человек? Или такой же «красавец», как я?
— Нет. Он обычный парень. Ну… судя по портрету и рассказам… Но это не правильно всё! Замуж надо выходить по любви! А я этого жениха даже не видела никогда вживую!
Мне вспомнилось, как я нечаянно подслушал один разговор в поселке. Отец вразумлял сына, оказавшегося примерно в такой же ситуации. Давно это было, а вспомнилось, будто только вчера. Возрастом до того отца я, конечно, еще не вышел, но говорить теперь стал, как он.
— Скажи, леди Верния, родители тебя любят?
— Да-а-а-а… очень.
— А ты их любишь?
Девушка не понимала, зачем я все это спрашиваю, удивлялась, но терпеливо отвечала.
— Да-а-а-а…
— Стала бы ты делать что-нибудь во вред им? Чтобы им было плохо?
— Не-е-е-ет. Конечно же, не стала бы! — удивление девушки с каждым моим вопросом все возрастало и уже почти достигло максимума.
— Так почему ты думаешь, что твои родители станут так поступать с тобой?
— Но ведь в книгах пишут…
— Как ты считаешь, твои родители книг не читали и не знают, как правильно? — перебил я ее. — Ты мать свою просила рассказать, как она когда-то выходила замуж за твоего отца?
Девушка энергично замотала головой, на глазах заблестели слезы:
— Но ведь они любят друг друга!
— А ты уверена, что они полюбили друг друга еще до свадьбы, а не после?
— Я… Я… Я не знаю!
— Ну вот и слезы… Платок есть? — Верния кивнула и достала вышитый платочек, который тут же нашел применение.
— Так вот, я уверен, что твой жених не противный мальчишка, как ты его назвала, а нормальный парень. Благородный граф. И он наверняка тебя полюбит…
— Правда? Ты так считаешь? — сквозь слезы улыбнулась девушка.
— Безусловно. Такую красавицу разве можно не полюбить?
Если я и кривил душой, то совсем чуть-чуть. Я действительно был уверен, что граф не отдаст свою дочь за какого-нибудь монстра. Хотя он мог и не знать всей правды о женихе.
После нашего содержательного разговора Верния молчала долго. До самого вечера. Когда поужинали запеченным тетеревом, подбитым мной по дороге, девушка заговорила снова.
— Дит. А ты сам что бы выбрал?
— Конечно же, долг, — ответил я гордо и уверенно, хотя кольнуло сомнение — вдруг любовь это такая болезнь, что противостоять ей очень сложно. Те, кто ее выбрал, тоже ведь не слабыми воинами были.
— А когда мы придем в Вармок?
— Если будем двигаться с такой же скоростью, то через два дня. Всё. Давай спать. Будет холодно — залезай ко мне под бок. Не бойся, я детей не ем и не «ну, это самое».
Девушка хихикнула и тоже стала укладываться. В сторонке.
Я спал охотничьим сном — то ли спал, то ли дремал, то ли медитировал — чутко отслеживая обстановку возле лагеря. Любую опасность я готов был встретить во всеоружии, но опасности в эту ночь предпочли гулять подальше от нашей стоянки. Под утро, когда надоело дрожать от холода, Верния осторожно подкатилась ко мне под бок, немного повозилась, пригрелась и благополучно заснула.
* * *К полудню следующего дня мы уже шагали по тракту. Пару раз за одну медную косточку леди удалось немного проехать на крестьянской телеге. Платить, разумеется, пришлось мне, так как денег у нее не было совсем.
Поздним вечером мы добрели до постоялого двора. Добрела леди. Я вполне нормально дошел и мог бы идти еще столько же.