- Сэр Дит, ты понимаешь, что тебе предлагают работу? - я мотнул головой в знак согласия. - Значит, ты согласен?
- Нет.
- Но почему? Ты же еще не слышал, сколько тебе предлагают?! Почему же ты отказываешься?!
- Барсы служат только Аталии.
- Вот оно что! Тогда можешь быть спокоен, - Виолика перешла на шепот, - клянусь, это делается в интересах короны Аталии. И у меня даже есть право приказать тебе согласиться.
Она достала из-за корсажа свиток, развернула и предъявила мне, рассчитывая скорее на магическое действие королевской печати, нежели на текст: подательница сего, такая-то и такая-то, действует в интересах короны... оказывать всемерное содействие... не чинить препятствий... и так далее, и тому подобное.
- Ну? Теперь препятствий нет? - я неохотно кивнул. - Сеньорита Мирасель едет в Конкисту по важнейшему делу. Иногда ей придется вести переговоры, имея не более одного телохранителя. Барса из королевских охранителей приставить нельзя, слишком заметная у них внешность... - тут девушка опомнилась и махнула рукой. - Вряд ли ты понимаешь, о чем я говорю. Знай. Так надо! Кроме того, тебе будут платить целых три золотых дракона в день! Правда, здорово?!
- Двадцать пять, и на меньшее я не согласен, - категорически потребовал я цену опытного барса в слабой надежде, что, испугавшись затрат, от меня отстанут.
Графиня с уважением посмотрела на меня и отошла к компаньонам переговорить. Я, в свою очередь, с видом тупого безразличия навострил уши и сконцентрировал внимание на разговоре.
- Главное препятствие снято, - доложила графиня. - Дело было в том, что согласно клановой клятве, барсы не служат гражданам других государств иначе как по разрешению самого короля. Мне пришлось поклясться, что у меня такое право есть. Однако задешево сговорить его не получилось. Может, в остальном он и троглодит, но деньгам счет знает, а приказать снизить цену даже король не вправе.
- Деньги не проблема. Безопасность сеньориты важнее, - секунду подумав, ответил Зорвес. - Тем более, нам он нужен ненадолго. Всего лишь до завершения операции. А это месяц. От силы два. Полторы тысячи золотых в общей сложности казна Конкисты как-нибудь выдержит.
Вот так я и стал телохранителем сеньориты Мирасель, гражданки Конкисты. Несмотря на то, что более щедрое предложение в ближайшие годы я вряд ли смог бы найти, тем не менее, оно мне очень не нравилось. Но раз в интересах короны, то... Не настолько я тупой, чтобы не понимать - интрига разворачивается на самом высоком уровне и наш король очень заинтересован в положительном результате. Услышанные в трактирах разговоры позволяли сделать вывод, что в королевстве Конкиста сейчас идет нешуточная борьба за власть - делят корону недавно почившего короля Самитоса. Наибольшие шансы у его старшей дочери, поскольку живых наследников мужского пола в королевской семье не было, а закон о престолонаследии этого государства позволял женщинам занимать трон. История знала несколько примеров, когда эти милые создания жестко, даже жестоко, использовали это право и достигали впечатляющих успехов в деле управления страной. Таким образом, роль Мирасель мне была не совсем ясна, но то, что на ее хрупких плечах лежала задача организовать или просто связать между собой силы одной из сторон, было абсолютно ясно.
Виолика проводила нас до самой границы, пролегавшей на окраине Лиманго, где передала с рук на руки полусотне гвардейцев во главе с молодым, но явно опытным, лейтенантом. Бойцы были обряжены в нейтральную серую форму без гербов, но по выправке и повадкам не оставляли сомнений в своей принадлежности к элитным войскам по меньшей мере графа, если не герцога. С отрядом госпожу ожидал удобный дормез вместе с пожилой горничной-кухаркой. Во время ночевок под открытым небом она занималась готовкой для Мирасель и брата Зорвеса. Меня не приглашали, а я в свою очередь не настаивал на своем праве питаться с нанимателями за одним столом и спокойно ужинал в компании воинов. Вскоре стал для них своим и понял это, когда впервые удостоился дружеской подначки. Большинство воинов отряда свободно говорили на аталийском, что уже само по себе говорило о необычности этого отряда. Тем, кто плохо владел языком, товарищи с удовольствием переводили. Так вот. Кто-то в шутку предложил пускать меня вперед при посещении борделя, дескать, все остальные на моем фоне будут выглядеть такими красавцами, что смогут рассчитывать на скидку. Сказав это на аталийском шутник, да и весь десяток, расположившийся у костра, притих в ожидании моей реакции. Стоило мне обидеться, как передо мной немедленно извинились бы, но я тут же стал бы для них чужим. Грубоватый солдатский юмор мне хорошо знаком, а обижаться на своих я уже давно перестал, да и самый раскрасавец не избежал бы подобного, поэтому, спокойно облизав ложку, я предложил шутнику поделиться скидкой. Дескать, работать пугалом бесплатно - не согласен. Уяснив, что злиться я не собираюсь, а деньгам цену знаю, все с облегчением загомонили, засмеялись, охлопали мои плечи и предложили постоянное место у костра их десятка.
Кстати, эта шутка подвигла меня на серьезное изучение конкистос - языка этого королевства. Я стал мысленно переводить на аталийский каждую услышанную фразу, произнесенную на конкистос, а слова на аталийском сначала на конкистос, потом на аталийский. При этом старался понимать, то есть видеть сразу целостный образ, а не переводить отдельные слова, и запоминать фразы и конструкции языка в целом.
Понятное дело, что обычно отвечал я на вопросы с немалой задержкой. Особенно в первые недели пути, что опять же способствовало образу, мягко говоря, не особо умного охранника. Меня мало беспокоило мнение на этот счет.
Трактирщик выделил нам четыре комнаты на втором этаже. В одной поселилась Мирасель со служанкой, в другой брат Зорвес с лейтенантом, а в двух комнатах по краям дежурный десяток. Четверо в одном номере, четверо - в другом и двое постоянно в коридоре на страже у дверей госпожи. Остальные посменно охраняли здание снаружи.
Долго думать, где же мое тело обретет покой - не вечный, а всего лишь ночной, не пришлось - Мирасель потребовала от трактирщика ванну для себя, для Зорвеса и... для меня. Кроме того, с любопытством глянув в мою сторону, приказала предоставить мне... девушку. Помочь помыться и заснуть. Вопрос с номером отпал. У девушки должна быть каморка для этих целей. Мало ли, постоялец из многоместного номера возжелает... Не при всех же... засыпать.
Пока таскали горячую воду, наполняя бочки, мы успели основательно подкрепиться и в бочку я полез в самом благодушном настроении. Минут десять я просто сидел, с наслаждением отмокая от дорожной грязи, в легком трансе восстанавливая запасы энергии и мысленным взором пробегая по телу снизу вверх и сверху вниз в поисках каких-либо нарушений. Все было в порядке, но я, тем не менее - опять же мысленно - помассировал каждый мускул. После такой процедуры тело мое чувствовало себя превосходно отдохнувшим и готовым еще сутки скакать на лошади или бежать через буреломы дремучего леса.
Едва успел закончить с этим, как дверь тихонько приоткрылась и ко мне, не скрывая страха, робко подошла девушка. Она была невысокого роста, ладно скроенная, черноволосая и смугловатая, как все конкистянки. Глаза карие, в настоящий момент широко раскрытые из-за страха, который она испытывала по отношению ко мне, губы пухлые, ярко алые и чувственные. Моя банщица сообщила, что ее зовут Карима. Ей приказали помочь мне помыться и... заснуть. Я благосклонно кивнул и приступил к омовению. Девушка сначала неуверенно, потом смелее помогла мне вымыть волосы, потерла спину и... некоторые другие части тела. Увидев, что я не кусаюсь и не набрасываюсь с рычанием рвать ее на куски, она уже почти спокойно помогла мне обтереться, обернула полотном и провела в свою каморку, где уже была разобрана постель с чистым бельем. Мою одежду должны были выстирать, высушить и выгладить к завтрашнему утру.