Кажется, этот пыл теперь остыл. То есть он сохранился в интеллектуальной среде, но энергии со временем поубавилось. Все еще можно найти почти курьезные сверхпатриотические антологии с возгонкой каталонистских настроений, позаимствованных у писателей от XVIII до ХХ века. В собраниях националистических стихов в мягких обложках встречаются такие шедевры, как «Ода отечеству, спетая его нерожденными сынами», написанная в 1923 году Ориолем Касассом, чья муза внушила ему пугающий образ: каталонские эмбрионы, с чувством распевающие во чреве матерей. Ода начинается словом «пуповина».
Это вполне в духе жены Хорхе Пуйоля, одной из главных фигур каталонского движения против абортов, но право же, трудно в наше время представить себе кого-нибудь, кто стал бы читать такую чепуху, не говоря уж о том, чтобы ее писать.
Или все-таки нет? Иногда в Женсралитат предпринимаются попытки навязать каталанский язык не желающим того ораторам. Очередную неудачу Пуйоль и его партия потерпели в январе 1991 года, когда министр социального обеспечения Антони Комас распространил среди своих подчиненных некую памятку. В ней чиновникам выговаривали за то, что, хотя они и обращаются по-каталански к начальству, друг с другом позволяют себе разговаривать по-испански. Эта непатриотичная привычка, пишет автор памятки, «должна быть вырвана с корнем». Документ, просочившийся в прессу, вызвал настоящий скандал. Оказалось, «Большой брат» жив и процветает на Пласа Сант-Жауме. Комас попытался было свалить все на нерадивость своего секретаря, заявив, что сам он никогда ничего подобного не говорил. В конце концов Пуйолю пришлось публично отречься от памятки.
Когда закон об автономии объявил каталанский официальным языком Каталонии, в переводах на каталанский и издании оригинальных каталонских книг наступил большой подъем. В 1939 году, когда Франко запретил этот язык, на каталанском не вышло ни одной книги. В 1942 году вышло четыре, а в 1950 году — тринадцать. В 1975 году было уже 611 книг, и после этого цифры стали стремительно расти. В 1988 году вышло 4200 новых книг по-каталански. Кроме того, и на испанском в Барселоне выходит больше книг, чем в Мадриде. На долю этих двух городов приходится 80 процентов всего испанского книгоиздания.
Но особенно что касается печатной продукции на каталанском языке, количество вышедших в свет книг может ввести в заблуждение. Важно количество проданных экземпляров. Читающая аудитория двуязычна, книги на каталанском языке на читательском рынке соседствуют с испаноязычными. Большинство испанцев, включая каталонцев, вообще мало что читают, кроме газет и журналов. Они — пассивные телезрители, как американцы. Исследования, проведенные в 1990 году, показали, что шесть человек из десяти за год не купили ни одной книги. Даже если считать, что три с половиной миллиона из шести миллионов catalanoparlantes[12] способны и читать на этом языке, самая большая читательская база для каталонского книгоиздания не может превышать двух миллионов человек. А на самом деле она гораздо меньше. Отсюда парадокс: людей хватает для формирования аудитории национального каталонского телевидения, пока правительство его оплачивает, но их недостаточно для поддержания национальной каталонской литературы. Невозможно представить себе писателя, способного прожить на доходы от продаж своих книг на каталанском языке, не занимаясь, допустим, журналистикой. Ни один из них на это никогда и не жил. В барселонских книжных магазинах имеются каталонские и испанские отделы. Есть крупный специализированный каталонский магазин на Гран Виа под названием «Опа». Там широкий выбор текстов по каталонской истории, социологии, литературе, фольклору, кулинарии, эротике; там много переводов на каталанский, но на испанском нет ничего. Нередко книги публиковались на правительственные гранты, но как сказал романист Луис Гойтисоло: «В перспективе и даже в весьма близком будущем литературе, живущей на гранты, грозит смертельная опасность».
История самого Гойтисоло, пожалуй, поучительна. Он — один из высокоодаренных каталонских писателей за пятьдесят, из тех, что сформировались как литераторы в период Франко и писали по-испански. Сюда же можно отнести его брата Хуана, Хайме де Бледма, Эдуардо Мендосу, Мануэля Васкеса Монтальбана, Карлоса Барраля, Ану Марию Матуте и Хосе Агустина. Все они были в оппозиции Франко. Луне Гойтисоло за свои убеждения сидел в тюрьме. Все перечисленные выше литераторы писали в городе, который, как считает Гойтисоло, до XIX века обладал очень скудной собственной литературной жизнью. Лишь один из средневековых каталонских классиков, Бернат Метж, был из Барселоны. Рамон Льюль (Раймунд Луллий) с Майорки, Жоан Марторель и Аусиас Марш — из Валенсии. И только в конце XIX века, с появлением поэтов Жасинта Вердагера и Жоана Марагаля, каталонская традиция расцветает и в Барселоне. Во времена же, когда просто писать по-каталански уже считалось патриотическим поступком, большая часть такой поэзии представляла собой напыщенный китч. Тем не менее, если не считать Хосепа Пла, творившего между 1900 годом и Второй республикой (1931), из значительного по-каталански написаны в основном стихи — такими поэтами, как Геро де Льост, Хосеп Карнер, Хосеп Сагарра и прежде всего Хосеп Фой. По-испански в Каталонии писали немного, разве что мрачный поэт Возрождения Хуан Боскан.