У планировщиков времен Порсиолеса стало привычкой, почти рефлексом, ориентироваться на автомобилиста, а не на пешехода. Так что в ноябре 1969 года, без всяких объяснений, закрыли один из самых любимых горожанами променадов, Рамбла де Сант-Андреу. Все деревья срубили, и бульвар превратился в хайвей. Но Барселона — город пешеходов, несмотря на свою негибкую планировку. Его «природная» структура тяготеет к площадям и жилым кварталам, а не к магистралям и пандусам. Приезжего поражает, что, несмотря на смог, грохот, обилие транспорта, здесь уважают человека прогуливающегося и тщательно соблюдается этикет пешехода. Пассейч де Грасия, один из самых больших променадов мира, — символ социального консенсуса, как Рамблас и парк Гюэль. Барселона — город, который надо видеть на уровне глаз, то есть когда стоишь или идешь. Так что возрождение этой улицы как бульвара стало высшим приоритетом в 1980-х годах. Ажунтамент восстановил Рамбла де Сант-Андреу и вернул городу проход от Триумфальной арки, построенной к выставке 1888 года, до ворот парка Сьютаделла. Изгнали автомобили с Авингуда де Гауди, связывающей два шедевра модернизма — Саграда Фамилия и больницу Креста Господня и Св. Павла, построенную Доменек-и-Монтанер. Стали ремонтировать пришедшие в упадок площади в Старом городе, большие и маленькие: площадь Ангелов, площадь Св. Агустина и дюжину других. Нашли применение старым зданиям. В средневековом монастыре Ангелов, давным-давно покинутом, разместилась Муниципальная гемеротека и архив периодических изданий. Неоклассицистская Каса де ла Каритат, заброшенная с 1956 года, будет превращена американским архитектором Ричардом Мейером в центр современного искусства. Издательство «Монтанер и Симон», построенное Доменек-и-Монтанером, назначено под музей самого знаменитого из живущих ныне художников Барселоны, Антони Тапиеса, — проект, который кажется некоторым некаталонцам слишком националистически благоговейным. В 1989 году Ажунтамент заключил договор с монахами готического монастыря Педральбес и начал переделку спального корпуса XIV века в выставочный зал для части коллекции Тиссена, предоставленной, хотя и не отданной насовсем Барселоне.
Но тот, кто, возможно, уже побывал в Барселоне лет десять назад, прежде всего заметит не долгосрочные планы и даже не индивидуальные проекты, а уличный пейзаж, его детали и подробности. Проведена долгая и скрупулезная работа по очистке и реставрации исторических фасадов Барселоны, а также снятию с них позднейших напластований. Особенно это касается зданий эпохи модернизма (18701910), на которые Порсиолес и его коллеги просто не обращали внимания. Каса Мила великого Гауда снова стала бледно-золотистым морским утесом, а не темным остовом корабля. Мозаичный фасад его дома Батльо, решенный в духе Моне, опять сверкает, а фойе, как прежде, напоминает прохладный голубой грот. Рядом каждым своим красным с золотом изразцом мерцает в неверном утреннем свете Каса Атльер постройки Пуиг-и-Кадафалка. Незаметные раньше подробности бросаются в глаза, когда обходишь Эйшампле и Готический квартал: рама дверного проема 1900 года заиграла зелеными мозаичными вставками, которые раньше были не видны, поскольку прятались под копотью; огнедышащий железный дракон вернулся на свою подставку; неон и пластик исчезли с неоклассического фасада на Рамблас. А есть и более масштабные проекты, такие как тончайшая, великолепно выполненная Оскаром Туске переделка Палау де ла Мусика Каталана. Будут символом независимости Каталонии, в годы франкизма это. здание было обречено на запустение и распад.
Не все вышеуказанное оплачивается Ажунтамент. Женералитат, например, вложил полмиллиарда песет (пять миллионов долларов) в Палау де ла Мусика и такую же сумму в перестройку музея каталонского искусства итальянским архитектором Гаэ Ауленти. Завершения этой работы критики ждут с трепетом, помня, какого монстра он сделал из музея Д’Орсе в Париже. Восемьсот миллионов песет (восемь миллионов долларов) вложено в музей современного искусства. Но именно администрация Марагаля в конце 1980-х годов дала первый мощный импульс к реставрации старых зданий. Особенно много в этом смысле сделали для города Ориоль Боигас, историк и архитектор, который выработал, если можно так выразиться, идеологию сохранения и реставрации, и Хосе Асебильо, его последователь с 1985 года.