Ветер надул паруса, и корабль в открытое море
Быстро стремится вперед, подгоняемый ветром
попутным.
Был воскресный пасмурный день. Вернувшись после праздничной мессы из капеллы, Леон и Бартоломе сели заниматься арабской грамматикой. Канонику Бернальдесу зачем-то понадобилось, чтобы его племянник знал в совершенстве арабский язык. Бедный Леон, которому все классические языки давались с трудом, совсем пал духом. Но Бартоломе был рад занять себя чем-либо, чтобы заглушить горестные мысли, и он стал помогать приятелю. С недавних пор они усердно посещали семинар восточных языков. Профессор дон Хуан Альбусино Д’Ольмедо, высокообразованный и приятный человек, был мориском по происхождению — сыном испанца и мавританки. Говорили, что с материнской стороны в его жилах течет королевская кровь. Дон Д’Ольмедо был последователем и страстным поклонником арабского философа Аверроэса и переводил на латинский язык многие его сочинения. У дона Д’Ольмедо была великолепная библиотека с редкими старинными арабскими рукописями. Бартоломе пристрастился к их чтению и много часов проводил в этой библиотеке.
Вдруг спокойное течение занятий арабской грамматикой было прервано самым неожиданным образом. Мигель, который после мессы исчез с весьма таинственным видом, а на самом деле пошел провожать прелестную Лоренсу, ворвался в комнату.
Он размахивал руками, его нельзя было узнать. Тщательно уложенная утром прическа растрепана. Ферреруэло сбился на одно плечо, шпага где-то сзади.
— Мигель, что с тобой? Что случилось, Мигель? — почти одновременно спросили пораженные его видом Бартоломе и Леон.
— Он отплыл! Диего пишет! Я знал, я чувствовал! Он уже плывет! — выпалил Мигель.
— Мигель, ради всех святых, успокойся, выпей воды, расскажи нам толково, кто отплывает, о чем пишет, и вообще — что случилось?
Мигель выпил воды и немного отдышался:
— Нет, вы даже себе не представляете, что произошло! Сидите тут со своей арабской грамматикой! Я получил письмо от Диего…
— Ну и что же?
— Ты понимаешь, он уже плывет!
— Кто — он? Диего?
— Диего тоже, но разве я вам не сказал, что дон Кристобаль отправился в свое великое плавание?
Юноши вскочили.
— Мигель! — вскричал Бартоломе. — Если ты сейчас же не придешь в себя и не расскажешь по порядку, что происходит, мы не ручаемся за твою жизнь.
— По-моему, пусть лучше Мигель просто прочитает нам письмо своего брата, — сказал рассудительный Леон.
— Правильно! — ответил немного успокоившийся Мигель. — Как я сам не сообразил? — и он вынул из кармана смятое письмо, которое добиралось до Саламанки почти два месяца.
«Палос, 2 августа 1492 года,
на борту каравеллы „Санта-Мария“.
Дорогой брат Мигель! Когда ты получишь это письмо, попутные ветры будут нести нашу каравеллу на юг, к Канарским островам. Тебя поразит моя весть, но, скажу по чести, я сам до сих пор не могу прийти в себя. Завтра, то есть 3 августа, мы отплываем от гавани Палос в великое плавание. Мы — это дон Кристобаль, наш адмирал, и весь его экипаж… Но послушай все по порядку, брат мой, хотя и кратко, я постараюсь изложить тебе события последних дней. Как ты знаешь, перед самым рождеством прошлого года произошла встреча дона Кристобаля с королевой в лагере Санта-Фе близ осажденной Гранады. Но эта встреча не принесла счастья нашему другу и родственнику, ибо война с маврами еще не была окончена. Тогда дону Кристобалю показалось, что дело его зашло в тупик, и он решил уехать к своему брату во Францию. Дон Кристобаль простился с женой, с маленьким Эрнандо и с нами и поехал за старшим сыном Диего в монастырь Ла-Робида. И там приор дон Хуан Перес уговорил его еще раз попытать счастья у королевы. Вторая встреча дона Кристобаля с королями состоялась в январе 1492 года, вскоре после взятия Гранады, также в лагере Санта-Фе. Но король был настроен против планов дона Кристобаля. И снова он уехал еще более огорченный, чем в первый раз; за свое долгое пребывание в Испании, говорил дон Кристобаль, он проглотил столько обид и оскорблений, что с него хватит! И он оседлал мула, сложил во вьюки карты и инструменты и, сопровождаемый своим верным другом доном Хуаном Пересом, направился в Севилью, чтобы там сесть на корабль, отплывающий во Францию.
Но так случилось, что в тот же день королеву посетил Луис де Сантанхель, хранитель королевской казны. Он убеждал ее высочество принять условия дона Колона. Говорят, казначей сказал королеве, что экспедиция будет стоить не более, чем неделя развлечений ее супруга короля. А выгоды, которые принесет Испании в случае успеха экспедиция, не только покроют расходы, но и послужат славе и богатству короны. И этот Сантанхель столь искусно убеждал королеву, что она послала гонца, который перехватил дона Кристобаля на мосту Пинос за две лиги от Гранады!