Чтение и размышления не пропадали даром!
– Привет, малышка, – произнесла главная охранница с темной кожей, широким ртом и блестящими синими глазами, как у большеклювой вороны.
Одета она была в бриджи и белый мундир, испещренный пятнами. Ее уруноки оказался превосходен – не хуже, чем у Кердина Фарьера.
– Вы целый сезон здесь, – сказала Бару. – Не ушли ни с одним из торговых кораблей.
– Мы поплывем домой с последним конвоем.
– А по-моему, нет, – возразила Бару. – И вы – не личная охрана Кердина Фарьера. И вообще не купцы. Иначе бы давно сообразили, что на Ириадском торгу охрана не нужна, и Кердин Фарьер отправил бы вас поискать другое занятие.
Одна из охранниц напружинилась и пробормотала что-то по-афалонски, на том самом фалькрестийском языке. Бару разобрала знакомые по словарю словечки «туземец» и «украсть», но синеглазая женщина присела перед Бару на корточки.
– Она сказала: ты очень умная девочка.
– Вы – солдаты, верно? – продолжала Бару. – С корабля. С боевого судна, которое стояло несколько месяцев подряд вдали от берега, а другие купцы приходили и уходили и увозили с собой ваши донесения. Это же очевидно! Купец не выучит язык туземцев так хорошо, как вы. Наверное, вы – шпионы. А теперь, когда ветры подули в другую сторону, ваш корабль укрылся в гавани.
Синеглазая женщина положила руки ей на плечи.
– Ну и проказница! Я знаю, каково это – видеть в море чужие паруса. Меня зовут Шир, я из Ордвинна. Когда я была маленькой, суда Маскарада пришвартовались в Пактимонте, величайшем из наших городов. Маскарад воевал с князем Лахтой, и я тогда перепугалась. Но все кончилось хорошо, а моей тетке посчастливилось убить того жуткого князя. Возьми-ка монетку. Сбегай, купи мне манго, и я с тобой поделюсь, ладно?
Но Бару оставила монету себе.
Вечером фрегат с алыми парусами спустил на воду шлюпки. На берег высадились солдаты иод командованием офицеров. Их кожа задубела от ветра и соли, а их лица были закрыты стальными масками. В подзорную трубу Бару разглядела, как Ириадские старейшины проводили солдат Маскарада в их посольство – новенький белый дом из золобетона.
Позже Бару поняла, что именно тогда и был подписан пакт под названием «Акт о федеративном объединении для взаимного блага народов Тараноке и Фалькрестской Имперской Республики».
На закате солдаты подняли над посольством свой флаг – два открытых глаза на фоне маски, обрамленной сомкнутыми в пожатии руками. А на следующее утро они принялись резать туф для постройки школы.
Штормовые ветры нового сезона пронизали Тараноке насквозь, и мир начал рушиться.
Бару надеялась на мать – ее любовь к знаниям и рассказам должна была помочь Бару понять, что случилось. Но Пиньон сделалась отстраненной и вспыльчивой. Материнская нежность к дочери омрачилась раздражительностью, нараставшей день ото дня, и Бару была вынуждена сама собирать сведения по крупицам и составлять из них общую картину.
Но Бару не унималась и даже решила просветить своих сверстников. В итоге слушателями Бару стали дети Леа, Нырялыцицы-за-Жемчугом, и Хаеа, Углежога, и ее троюродная сестра Лао – самая старшая в их компании.
Нескладная Лао была длиннорукой и длинноногой, точно аист, – и в их секретной пещерке на берету ей приходилось буквально складываться пополам.
– Равнинные злятся на нас из-за пакта, – рассказывала Бару с важным видом. – Они твердят, что Тараноке всегда был сам по себе, а мы, позволив Маскараду построить здесь свое посольство, предали всех. Но мы-то – настоящие здешние хозяева, правда?
Аудитория внимала Бару, затаив дыхание. Дети согласно кивали головами и перешептывались как взрослые. Оно и немудрено: завистливость и подозрительность нудных людишек с восточных равнин Тараноке была известна им с пеленок.
– Они считают, что мы разжились иноземным союзником и намерены взять над ними верх, – продолжала Бару. – Они думают, что нам нужна монополия – то есть мы хотим заграбастать всю торговлю под себя.
Жизнь подтвердила правоту ее обвинительных речей. В начале сезона дождей дети, проживающие в окрестностях рифа Халае, теснились в просоленной крохотной крепости на берегу, а Бару блистала красноречием.
Теперь она объясняла им, откуда взялись пожары на горизонте.
– Равнинные устроили набеги, – говорила Бару, упиваясь властью, заставляющей детей ахнуть и податься вперед. – Они перевалили через гору и сожгли несколько наших плантаций кофе и сахарного тростника. Они бросили нам. вызов! Но гаванские семьи в Ириаде собрали совет и заявили, что надо отправить на врагов наше войско. Наши богатыри понесут щиты на восток и победят.