Тут все цыгане повскакивали со своих мест, окружили девушку и тоже пустились в пляс, манят ее, ласкают. В тот вечер увидел герцог даже танец лисиц.
Вот кончились удалые пляски. Улегся табор. Но герцогу не спится. Все чудится ему красавица чайори. Как раздобыть ее? Как раздобыть?
Наутро, чуть забрезжил рассвет, снова явился он в табор и обратился к цыганам с такой речью:
— Слушайте меня, цыгане, да хорошенько! Скажу я вам, что придумал я этой ночью. Идите все за мной и располагайтесь у моего замка. Не будет у вас ни забот, ни хлопот ни о еде, ни о питье: мой управляющий и мои слуги все подадут вам, все что душе вашей будет угодно. И лошадям вашим лучше будет в моих конюшнях.
Так они и сделали. Перебрались цыгане на новое место и зажили с этого дня без горя, без забот. Слуги — у герцога их было множество — изо всех сил угождали цыганам. А герцог только одну думушку лелеял: как бы заполучить девушку.
Но дни шли за днями, и все оставалось по-старому. Девушка помогала стряпать матери, жене вайды, присматривала за детворой, чтобы не оставляла вокруг герцогского замка каких-нибудь следов. Под вечер приходили молодые цыгане, что увивались около красивой дочери вайды.
«Пока все спокойно, — думает герцог, — но настанет день и наскучит им сытая жизнь, тогда вспорхнут они и уйдут от меня, как апостол Павел от валахов». Загрустил герцог: ведь с каждым днем он все больше влюблялся в красавицу цыганку.
Однажды утром подходит он к вайде да и говорит:
— Господин вайда, я очень прошу вас, позвольте вашей дочке зайти ко мне в мой замок, я хочу показать ей свои хоромы и все свои сокровища.
— Ладно, — говорит вайда, — пусть идет.
Вот мать начала наряжать ее, а герцог тем временем стоял перед их шатром и дожидался. Вдруг он услышал песню, что напевала мать, одевая девушку:
— Жила-была цыганочка, звали ее так же, как и тебя, — Мирикло. Привалило ей однажды большое счастье, дочь моя. Какой-то король или герцог — я уж не знаю, да не в этом дело: у одного дерева сучья растут повыше, у другого пониже, — словом, влюбился король в ту девушку. Забрал ее в свой замок, кормил-поил, чем только не угощал он ее, сулил ей много денег и хотел, чтобы она принадлежала ему. Но девушка сказала так: «Если бы был ты цыганом, я бы стала твоей и денег твоих не взяла». С этими словами ушла она из замка и вернулась к отцу. Вскоре после этого один молодой парень попросил ее руки, она и вышла за него. Говорят, и сейчас живут в согласии и любви. Вот и конец сказке, дочь моя. Возьми шаль, набрось на плечи да ступай.
Сказка эта была уроком не только для девушки, но и для герцога. Шел он с девушкой вверх по дороге, к замку, а сам все про сказку думал. А когда пришли, он показал девушке свой замок, картины, все богатство свое, потом повел ее в самую лучшую комнату. Здесь их уже ожидал накрытый стол. Каких только яств на нем не было! Ешь-пей, что душе угодно. Откушали они, и знатный вельможа сказал девушке так:
— Прекрасная Мирикло, теперь я хочу спросить у тебя кое о чем. Случайно я слышал сказку твоей матери, жены вайды, которую она рассказывала, одевая тебя. Я спрашиваю: хочешь ли ты, чтобы конец той сказки был лучше, прекрасней? Одним словом, если бы я попросил твоей руки, пошла бы ты за меня замуж?
Девушка что-то залепетала в ответ: да что может сказать такая девчушка, пусть даже самая красивая. Что она может ответить в такую минуту великому герцогу? Ну, она бормотала, бормотала что-то, наконец все-таки призналась, что она, пожалуй, не против, но только ей не хотелось бы расстаться со своими. Да и отец неизвестно еще что скажет.
Герцог только этого и дожидался! Помчался он вниз по лестнице и потащил за собой девушку прямо к отцу вайде. Ну, значит, сказал герцог вайде все, как полагается.
— Больше ни о чем не будет у вас заботы, господин вайда, навеки останетесь моими гостями и вы, и ваша семья, и весь ваш народ, — так закончил герцог свою речь.
Вайда тут же собрал всех ромов: так и так, мол, герцог хочет взять в жены мою дочку. Тогда они — ромы, значит, — могут остаться гостями вельможи до самой смерти.
Старикам это пришлось по вкусу, как-никак дочь вайды будет герцогиней, а если к тому же и им перепадет что-нибудь, так чего же раздумывать.
Но парни заупрямились; ведь кое-кто из них давно уже ласково поглядывал на Мирикло. А все же сделали так, как порешили старики, ибо вайда ни с кем, кроме стариков, не пожелал советоваться. Сразу же назначили день свадьбы.