И вправду, если тут железная дорога — единственный вменяемый способ добраться куда-то, ну, кроме как на санях или в телеге, то её нужно охранять.
— Нельзя их портить, — сказала я.
— Верно говорите, барышня. Ну, я пойду, и если что-то узнается, то вам скажем. И если вещи какие-то найдутся.
— Хорошо бы, — кивнула я. — Спасибо вам, Иван Фёдорович.
— Бывайте, — кивнул он, и вышел.
А я забралась под одеяло и вытянула ноги. Значит, мне повезло, что заорала, и что неподалёку шёл какой-то патруль. Да, наверное, повезло. Если бы пришлось провести ночь на улице, я бы не умерла, наверное, но простыть бы простыла. Поэтому — спасибо тем добрым людям, кто нашёл и притащил сюда.
Мне и вправду очень хотелось спать, я завернулась в одеяло и закрыла глаза. Посплю, пока можно, а там будет видно, что дальше.
Я и спала — пока спалось, а проснулась от громкого разговора, почти скандала. Ничего с ходу не поняла, только что снаружи уже сумерки. И вот в полутьме где-то недалеко от меня и говорили — женщины, и было их три, что ли.
— Сказано — сюда, значит, сюда! — грозно говорила здешняя медсестра Акулина.
— А ты не указывай, поняла! Домой сейчас пойду! — отвечал ей кто-то молодой и дерзкий.
— Молчи, шалава, — а это снова Акулина. — Бошку свою безмозглую разбила, так и не буянь теперь!
— Нам нельзя тут быть, нас потеряют! — а это ещё один голос.
— А мне дела нет до того, Василь Васильич сказал — надо исполнять. И не хотите попасться Кондрату, так молчите, дурищи!
— Да за нами придут сюда, поняла, убогая? — это снова первая.
— Как придут, так и уйдут!
Их громкие голоса отдавались в моей голове, будто по ней били. Я поднялась, нашарила на полу свои чуни, и шагнула к распахнутой двери, возле которой качали права.
— Не могли бы вы говорить потише, все трое? — поинтересовалась я.
Одна из спорящих взвизгнула, вторая пробормотала что-то под нос, я не расслышала.
— Кто тут?
— Барышня тут приличная, от дружков ваших пострадавшая, а вы голосите, как петухи на заре!
— Если она приличная, то что тут делает? — усмехнулась одна. — Приличные лечатся дома!
— А про то не вам судить. Живо в палату и сидеть молча, пока Василь Васильич не придёт!
В коридор кто-то вошёл, даже много кто, как мне показалось, обе незнакомки пискнули, шмыгнули ко мне в тёмную палату и тут же плотно закрыли дверь. Изнутри.
10. Товарки по несчастью
10. Товарки по несчастью
— Вы кто такие? — спросила я.
С кем мне придётся делить своё здешнее временное жилище? Впрочем, никакого другого у меня пока и нет.
— Я Стелла, — сообщила одна.
— А я Афродита, — отозвалась вторая.
В палате было темно, и лиц я разглядеть не могла, и всего прочего тоже. Но почему-то мне показалось, что на Стеллу и Афродиту мои новые соседки будут похожи меньше всего.
— Вот так прямо мама с папой и назвали? — позволила себе усомниться я.
Что-то мне не верилось, что среди Василь Васильичей и Акулин часто встречаются ещё и такие вот изыски.
— Ну а что, под крещёным именем работать, что ли, — повела носом одна из них, вроде это Стелла.
— Никто и не позарится, — вторила другая.
— Это ж первое дело — придумать себе байку, как тебя зовут да откуда ты взялась. Потому что Машка, Ташка и Палашка у всякого мужика и дома есть, а если дома нету — так по соседству всенепременно. И далеко ходить нужды никакой.
— А за Афродитой, надо думать, есть, — поддержала я разговор.
— Ты как вчера родилась. Из приличных, что ли? Богатенькая? — дёрнулась Афродита.
— Нет. Я после травмы, на меня напали и ограбили, и я вообще с трудом вспомнила, как меня зовут. И где тётку мою искать — понятия не имею.
— Может, она сама тебя найдёт? — предположила Стелла. — Если ты из богатых, то они ж так не оставляют.
— Я не помню, из каких.
— А в паспорте что написано?
— А паспорт украли.
И очень удивились, наверное, когда открыли и попытались прочитать.
— Так ты не здешняя? Или с правого берега?
— Так вот я тебе и не скажу, мне бы кто сказал.
— И никто тебя не ищет?
— Если и ищет, то пока никак о себе знать не дал.
— Так тогда хана тебе, — заключила Стелла.
— Почему это? — не поверила я.
— Ну, так, — подключилась Афродита. — Говоришь — ничего не помнишь, куда идти — не знаешь. Здесь тебя Василь Васильич на всю жизнь не оставит, он тут не хозяин, хозяин — господин Носов, Кондратий свет Никанорович, и ещё железная дорога. А Носов за порядок и за то, чтобы все были на месте и при деле.