Я быстро помылась и переоделась в цивильное — в юбку и блузку, и пошла в китайскую гостиную. Авенира Афанасьевича не было, в камине потрескивали поленья, свет от них падал на стены, и казалось, что драконы шевелили хвостами и длинными усами, и вообще двигались. Я засмотрелась и проморгала появление моего преподавателя.
— Прошу вас, — он вежливо показал мне на кресло.
— Благодарю, — я тоже вежливо кивнула и села. — Вам не кажется, что драконы на стенах шевелятся?
— А это их батюшка заколдовал, — отмахнулся Авенир Афанасьевич. — Сказал — приличный гость не испугается, а кто испугается — так туда и дорога.
Я не удержалась, хихикнула. Он тоже рассмеялся.
— Как практика? В Макарьеве же, да?
— Да, — подхватила я безопасную тему. — Страшно, но преодолимо.
— Это хорошо, что преодолимо, потому что на экзамене вам как раз нужно будет преодолеть.
— Что именно? И когда экзамен?
— Вы будете сдавать специальность вместе с первым курсом, а потом ещё и со вторым. В конце июня. А что будет зимой — там увидим. Вообще вам ещё Аркадий Петрович должен кое-что рассказать, но там основная практика будет осенью, по применению некромантии в судебной медицине.
Точно, ещё ж этот аспект есть, не только бить нежить. И мне даже учебник дарили на Рождество. Что ж, послушаем.
— Жду с нетерпением, — откликнулась я.
Вдруг это проще, чем бить нежить? Хотя… нежить это нежить, а там явно на покойников смотреть. Вот ведь привалила профессия, кто б мог подумать, да?
— Вам… не страшно?
— А чего уже бояться? Ну, так. Деваться же мне некуда, верно?
— Верно, Ольга Дмитриевна, верно. Так вот, о нашем мальчике. Непросто оказалось потому, что в том флигеле, где собиралась памятная вам компания, сейчас никто не живёт. Снимавший флигель Григорий Андрюшин отчислен из университета и выслан из города под надзор полиции, и вдова Капитонова, владелица дома, никому пока тот флигель не сдала. Я несколько ночей побродил вокруг, но юноша не показывается, он исключительно домашний. И тогда вчера я решился проникнуть внутрь — предварительно трижды обойдя вокруг дома, и представив себе те внутренности. Да, там пусто, никто не живёт, меж соседями, кстати, у флигеля дурная слава. И вот как раз когда я просидел в той комнате пару часов — то ещё занятие, потому что запах табака там так и не выветрился, юноша изволил мне показаться. Очевидно, ему любопытно, потому что скучно и не с кем перемолвиться, и страшновато, потому что я некромант и могу прекратить его существование в этой противоестественной форме. Я даже попробовал поговорить с ним, но — он показал мне язык и утёк.
— И что с этим делать? Это же, ну, неправильно? — мне и впрямь показалось, что это неправильно.
— Сегодня я сходил в тамошний околоток, поговорил. Описал юношу — спросил, не пропадал ли такой. Мне сначала лениво обещали поспрашивать, а потом явился тамошний пристав и сразу же вспомнил дело. Оказывается, пару лет уже тому и впрямь пропал двенадцатилетний мальчик, гимназист, из дворян. Пропал по дороге из гимназии домой, его в последний раз лоточники видели где-то неподалёку от дома Капитоновой, и никаких концов не нашли. Его отцу угрожали — а отец занимает должность при градоначальнике, и что-то там было нехорошее с казёнными деньгами и политикой, тот пристав сути дела не знает, и мне рассказать тоже не смог.
— Угрожали, отец не поддался, и тогда похитили сына? — догадалась я.
— Именно. И этого сына — Юрия Серышева двенадцати лет — больше никто не видел.
— Террористы не освобождают заложников. Потому что те смогут много рассказать о самих террористах.
— Откуда вы знаете? — Авенир Афанасьевич взглянул на меня пристально.
— А что, это не все знают? Ну, пусть. Правда ведь?
— Чаще всего так и есть.
— И если мы расспросим этого Юру, он расскажет нам, кто его похитил и вообще что случилось?
— Скорее всего.
— А такое свидетельство будут принимать во внимание?
— Если мы всё сделаем правильно.
— То есть — придём к той вдове, как её…
— Капитоновой?
— Именно.
— И она допустит нас в тот флигель, и мы там дождёмся его?
— Да, но нужен ещё один некромант — служащий министерства внутренних дел. Он засвидетельствует допрос.
— Когда пойдём?
Он рассмеялся.
— А вы, Ольга Дмитриевна, уже сейчас готовы? А поспать?
— Ну, — я смутилась, — это интересная задача. Её бы решить.
— А вы любите интересные задачи?
— Конечно. Намного больше, чем как сегодня.
— А что сегодня? — он смотрел участливо. — Трудно было?