— Я слышал, уже напали на след тех, кто в этом замешан, — сказал Ракитин.
— Верно. Надеюсь, вскоре найдут, а вам всем — благодарность от меня и от моей семьи.
Господин Серышев поклонился нам всем и вышел, а мы втроём — остались.
— Оленька, ты молодец. Всё сделала, как надо, и ненароком приобщилась ещё к одной стороне своей будущей службы, — сказал Пуговкин. — Мы с Аркадием предполагали, что тебе нужно послушать лекции и посмотреть, но оно случилось само.
— Вводные лекции всё равно теперь только осенью, — пожал плечами Ракитин.
— Значит, пусть ходит на практику хотя бы раз в неделю. И смотрит.
Что, новый вид практики? Мне мало того, что уже есть?
Оля, ты ж решила быстро научиться всему? Вот и радуйся.
Приговорили, что на практику я пойду завтра после четвёртой пары, с третьим курсом. И у меня это пока будет пассивная практика — как бы сказали дома. Ну что, смотрела, как бьют нежить, как эта нежить ходит и ездит, теперь, значит, меня ждёт что-то ещё.
Тут же перекроили моё расписание до конца семестра — мне следовало раз в неделю ходить на полевую практику с первым курсом, раз — со вторым, и раз — с третьим. С первым и вторым — активно участвовать, а с третьим — пока только смотреть. И первый раз — завтра.
Назавтра я рассказала о новшествах Марьяне — была у нас совместная лекция. Та подивилась, конечно.
— Зачем так-то? Нет бы потихоньку, как всем!
— Так вот нет у меня этих лет, чтобы как всем, — вздохнула я. — Приходится быстро.
И после пар прибыла в назначенное место сбора, где уже стоял десяток человек. Видимо, третий курс, что-то их немного. И есть девушка, хорошо. Впрочем, меня не заметили, и обратили внимание только тогда, когда Аркадий Петрович вышел из теней, оглядел всех и сказал:
— Молодцы, готовы, вижу. С нами раз в неделю будет заниматься Ольга Дмитриевна, она обучается по особой программе. У неё пока пассивная практика, так что не рассчитывайте, что она за вас всё сделает, расскажет и покажет.
Кто-то фыркнул, но в целом не удивились.
— Это как Данила, что ли? — спросили.
— Да, как Данила, тоже по направлению и при поддержке своего губернатора, — подтвердил Ракитин. — А теперь вперёд.
Мы вышли из теней перед зданием городской больницы. Немалого размера двухэтажный каменный дом, во дворе люди, пара телег, автомобиль. Дальше нужно было пойти внутрь следом за Ракитиным, и мы пошли, я — последней. На входе нас пересчитал дежурный и записал в толстую тетрадь — студенты магической академии, всего одиннадцать.
— Было ж десять ещё на прошлой неделе, откуда лишнего взяли?
— Сама завелась, — хрюкнул кто-то из парней, все захохотали.
— Все бумаги я представлю, — Ракитин показал дежурному папку, мол — всё в порядке.
— Тогда прошу, — кивнул дежурный.
Мы подождали, пока Ракитин куда-то сходит с той самой папкой и вернётся без неё. И отправились — куда бы вы думали? В мертвецкую. Да, там лежали доставленные сегодня тела, и студентам третьего курса было необходимо установить причину смерти этих людей.
Я снова пристроилась за спинами, но сегодня не вышло. Ракитин прямо велел мне стоять и смотреть.
— Ольга Дмитриевна, смотрите внимательно, и после задавайте вопросы. Я сейчас не имею возможности определить вас на теорию, это будет осенью. Поэтому начинайте с практики, да и начали уже. Вы когда-нибудь изучали анатомию?
— Да, — кивнула я.
Потому что дома в университете конечно же изучала, хоть и не в том объёме, как медики. Но кажется, мы здесь не медики?
— Вот и славно, значит, имеете хоть какое-то представление о том, что внутри у человека. Смотрите и слушайте.
А дальше каждому нужно было непременно высказаться — от чего умер человек, и как можно установить этот факт. Ракитин особенно настаивал на том, чтобы озвучить весь ход рассуждений. Студентам дозволялось подходить близко, смотреть, исследовать тело силовым щупальцем. Ракитин повторял, что лучше дольше подумать, чем сказать какую-нибудь глупость, пока их никто не подгоняет и времени у них достаточно.
И что же — они говорили, все. Три тела были последовательно осмотрены, и по каждому состоялся мини-консилиум. Обращали внимание не только на раны и синяки, и состояние кожных покровов, и степень окоченения, но и магическим путём смотрели — какое вмешательство оказалось смертельным для этого человека.
Активней других говорила девушка, Ракитин обращался к ней — госпожа Тихомирова. Та бойко перечисляла разные признаки, парни шипели на неё, что никому слова вставить не даёт. Впрочем, некоторым вполне находилось, что добавить. И Ракитин напомнил, что на экзамене каждому достанется тело, и нужно будет написать заключение о причинах смерти — потому что это важная часть службы некроманта, и к услугам мага прибегают в том случае, когда причина смерти неизвестна, когда вскрытие ничего не прояснило, или когда наличествует спорный случай. Также каждый должен был уметь провести посмертный допрос, но это, как сказал Ракитин, будет предметом следующего занятия.