— Извольте, — кивнула та.
И вправду, объявили тот самый «польский». Я толком ничего не поняла, но увидела, что в колонну строятся все-все, кроме, может быть, гранд-дам вроде Софьи.
— Я не уверена, что хорошо танцую, — вздыхаю.
— Я тоже не самый лучший танцор, — ответно вздохнул Мельников, сжав мои пальцы.
Зазвучала торжественная мелодия — о, это, кажется, называется полонез. Раз-два-три. Идём. И вправду несложно. И не слишком быстро. Колонна ходила по залу, сначала по кругу, потом разными фигурами. Фигуры оказывались несложными — главное, смотреть, как их выполняют те, кто впереди, и не тормозить. Я старалась не тормозить.
Когда в одной из фигур кавалеры пошли в одну сторону, а дамы в другую, обходить залу поодиночке, чтобы в дальнем её конце снова встретиться, я вдруг увидела в дамской колонне Софью Людвиговну. Она важно шла, даже и без трости, и по её движениям можно было понять, насколько хороша была она в юности и зрелости. Интересно, кто же её пригласил?
Пары вновь собрались в колонну, колонна остановилась, все кланялись друг другу. Я поклонилась… как-то. Мельников взял меня за руку и повёл к нашей банкетке.
И там я с изумлением увидела, как господин маг Соколовский с невероятным изяществом усаживает на банкетку Софью Людвиговну и раскланивается с ней.
— Благодарю от души, вести вас в танце — редкое удовольствие, — улыбнулся он ей, а потом столь же изящно поклонился мне. — А сейчас могу я пригласить Ольгу Дмитриевну на вальс?
13. Магия танца
13. Магия танца
Мельников разинул рот и смотрел на мага, как на неведому зверюшку, которая из-под лавки внезапно вылезла и сейчас укусит. Это оказалось так смешно, что я едва не фыркнула… одёрнула себя и тоже поблагодарила его за танец.
— Спасибо, Фёдор Алексеевич. Попасть в первый танец бала — это чудесно, я вам весьма благодарна.
— Я могу надеяться на другие танцы с вами сегодня? — начал было он, и вправду глядя на меня с надеждой.
— Давайте вернёмся к этому вопросу после вальса? — улыбнулась я и взглянула на Соколовского. — Рада вас видеть, Михаил Севостьянович. Вы удивительно вовремя, прямо на бал.
— Торопился, — улыбнулся он в ответ и подал мне руку. — Идёмте?
— Идёмте, — кивнула я.
Музыканты уже заиграли, этот вальс был мне совершенно неизвестен. Но очень, очень красив. Пары уже танцевали, и вовсе не так, как нас учили на классах дома — пара за парой, а совершенно хаотически. Кто-то быстро или очень быстро летел по кругу, кто-то мелкими шагами топтался прямо на чужой траектории и не горел желанием двигаться, кто-то выделывал какие-то фигуры в центре залы. Ну и вальс!
Я успела испугаться — как же, как же мы, но бояться оказалось совершенно нечего. Я поняла, как это бывает — когда тебя ведёт в танце умелый партнёр. Просто берёт и ведёт. Руками. Рукой, правой. Точно и уверенно. И ты как будто тоже можешь и умеешь, и вы летите, просто летите, не замечая препятствий. Или эти препятствия сами благоразумно убираются из-под ваших ног, и нет, никаких происшествий не случается, никто ни на кого не наступает. Я не была уверена, помню ли, какая нога куда идёт, но оказалось — что-то помню. Да прекрасно я всё помню! Выдыхаю, окончательно расслабляюсь и даже осмеливаюсь взглянуть на партнёра. Идеально сидящий фрак, белоснежный шейный платок с искрящейся булавкой — наверное, наимоднейшего фасона. Соколовский смотрит с некоторой усмешкой.
— Всё в порядке, Ольга Дмитриевна?
— О да, в полном, благодарю вас. Давно не танцевала… так, наверное, никогда не танцевала.
— Но вы определённо учились.
— Немного, совсем немного, — знала бы, что вот так свезёт, училась бы больше.
— Я думаю, нам с вами хватит.
Молчим, улыбаемся. Летим.
— Вы так долго задержались, что-то случилось? — спрашиваю.
Нужно же говорить, не просто так же на него таращиться! А говорить лучше о нём.
— О да, — кивнул он. — Некое происшествие, которое нужно было разъяснить.
— Из тех, о которых не пишут в газетах? — вспомнила я слова Егора Егорыча.
Снова усмешка.
— Думаю, что-то напишут в конце концов. Знаете, эта история совершенно не для бальной залы, уверяю вас. Лучше расскажите, как вы провели это время в городе.
— Неплохо, — кивнула я. — Ездили в театр, навещали знакомцев Софьи Людвиговны, и ещё благотворительность всякая, тоже, знаете ли, случается.
— Понимаю, да. Скажите, вам не дают выходных?
— Нет, договора об этом не было. У меня есть свободное время, может быть, если я соберусь, скажем, в лавку, то никто не возьмётся составить мне компанию. Но, — тоже усмехнулась я, — это не точно.