— Нет, — растерянно сказала я. — Я даже не знаю, где это. Я была… совсем не там.
Я была на собеседовании на окраине Ново-Ленино, там отродясь не было никаких Егорьевских переулков.
— Возможно, на вас напали совсем не там, потому что на вас определённо напали. Когда вас нашли, то — без обуви, без пальто, без шляпы, и никакого ридикюля с вами тоже не было.
Это походило на правду — мне помнилось что-то подобное.
— Да, я припоминаю, что два человека разговаривали о вещах, видимо — о моих. Я думала, что это сон.
— К сожалению, нет. Где вы живёте? Кому дать знать о том, что вы у нас?
— Я живу в Юбилейном, — честно сказала я.
Но доктор Зимин нахмурился.
— Это где?
— Ну как, на левом берегу, от плотины прямо. До Мухиной, потом дальше. Любым транспортом.
— Боюсь, я вас не понимаю. Плотина? Да и остальные названия мне тоже ни о чём не говорят. Но я вижу, что вы правдивы, видимо, ваши слова — это последствия травмы головы. С кем вы живёте? С родителями? С мужем?
— Нет, я не замужем. Я живу с тётей, маминой сестрой. Мама… уехала. В другую страну. А отца своего я никогда не знала, только бабушку, его мать.
И ношу на шее её крестик, она мне его надела давным-давно, и велела не снимать никогда, даже если купаться. Сказала, что шнурок заговорённый, никогда не порвётся и не натрёт кожу, что бы ни случилось. Я и ношу. И сейчас он со мной — я проверила.
— Ваша одежда в сундуке под кроватью, — сказал врач. — Но я не могу отпустить вас, даже когда вы уже будете в силах, если вы не знаете, куда вам идти.
— Скажите, а… землетрясение вчера было? — спросила я, чтобы, ну, хоть что-то спросить.
Потому что всё звучало как-то очень нехорошо.
— Было, — тут же ответил он. — И довольно чувствительное, давно таких не случалось, года три, что ли.
Три — много, позапрошлой зимой у нас чуть ли не каждый месяц трясло. Но хоть вчерашнее мне не привиделось!
— Значит, я помню правильно, — вздохнула я.
— После травмы головы случается, что пациенты не помнят какой-то части прошлой жизни, даже если в остальном они здоровы, — врач смотрел сочувственно.
6. Ни розетки, ни лампы, ни компьютера
6. Ни розетки, ни лампы, ни компьютера
Как это я не помню? Всё я помню!
— Как зовут вашу тётю?
— Филиппова Галина Дмитриевна, — сказала я.
— Она домовладелица?
— Да, мы владеем нашим жильём напополам.
Когда мама уезжала, она уговорила меня обменять долю в нашей с ней квартире на долю в квартире тёти Гали. Я поспорила немного — да и перестала, с мамой спорить — дело гиблое. Другое дело, что у нас с ней квартира была — трёшка в новостройке, светлая и просторная, а квартира её родителей, принадлежавшая им с тётей Галей — это двушка-хрущёвка в Юбилейном. И ездить на работу мне тоже было ой как неудобно. Но можно сказать, что меня поставили перед фактом. И добавили ещё — что ты, мол, счастья не хочешь родной матери, которая тебя вырастила и выучила? Не нравится — зарабатывай на свою квартиру и живи, как хочешь, а я тебя не на улице оставляю.
— Хорошо, придёт следователь — и поищем вашу тётушку по реестру домовладельцев. Не потеряетесь, не переживайте. Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Ваша тётушка — вдова?
— Нет, она никогда не была замужем.
Отношения какие-то были, но давно, я уже особо и не помню. Ловила обрывки разговоров, что тётя Галя собиралась за кого-то замуж, но бабушка, их с мамой мать, не разрешила, чем-то ей жених тёти Гали не понравился. И не сложилось, но потом тётя Галя просто родила дочку. Таня сейчас в Москве.
Да что я о глупостях-то каких-то? Мне нужно понять, как найти тётю Галю!
— Скажите, а телефон вы не дадите? Я бы ей позвонила.
Доктор весьма изумился.
— Телефон? В смысле — дадите? Вы можете прийти ко мне в кабинет, там есть телефон.
— Стационарный?
— Конечно, а как иначе? По-другому можно, только если вы маг, а вы не маг, это бесспорно.
Что? Какой, к лешему, маг? Он что, телевизор пересмотрел?
— Знаете, я бы попыталась позвонить, если можно. Но я думаю, мне не стоит ходить босиком.
— Что-нибудь придумаем, — он легко поднялся и вышел, и я слышала — говорил кому-то в коридоре найти обувь для барышни.
Совсем скоро пришла та медсестра, которую я уже видела, и она принесла мне какие-то ужасные войлочные башмаки.
— Вот, барышня, вы уж простите, но других нет.
Нет — так нет.
— Подскажите, куда идти? Доктор сказал, что телефон у него в кабинете.