— А что ты, Матвей Миронович, с такими обычно делаешь? — остро взглянул на Болотникова Севостьян Михайлович. — Ты ведь уже решил, так?
— Решил, — кивнул Болотников. — Только вот дозволение получить бы.
— Говори.
— Сей юноша видится мне не пропащим, а скорее, заблуждающимся. И если бы его отдать в хорошие руки, а после приставить к делу — то все свои грехи он за милую душу отработает. Ну а братьями его, ясное дело, разговор будет другой.
— Его же потянет к ним снова — родная кровь, и что там ещё мы сегодня слышали, — сощурился старший Соколовский.
— Потянет — пойдёт по этапу, да и всё, — махнул рукой Болотников. — Так и объясним. А некроманты мне здесь нужны — сами видели и слышали. Сдадим его Пуговкину в обучение, тот три шкуры спустит, и вколотит в эту голову всё, что дед не успел вколотить. И назначим испытательный срок — если не сорвётся и станет служить, как подобает, то и хорошо. А если не станет — тогда и разговора нет, ответит за всё.
— Прежние твои протеже все служат, как подобает, верно?
— Верно, пока ни одной осечки. И я всегда полагаю, что следует попробовать и дать человеку возможность. А там — как сам справится.
— Хорошо, дадим возможность. С Пуговкиным я тоже сам поговорю, — согласился Севостьян Михайлович.
— Вот и славно. А сейчас пойдёмте уже обедать, что ли, — Болотников взялся за артефакт и открыл нам всем портал к нему домой.
21. Божья воля
21. Божья воля
Я привыкала к мысли, что у меня есть отец, и такого отца я себе даже и вообразить не могла. Хотя, конечно, в детстве было дело, придумывала разных, от очень крутых до совсем пропащих. А Иван Алексеевич осваивался с тем, что у него есть дочь, и она совсем не такая, как мыслилась ему всю жизнь.
О нет, он ни разу не позволил себе никаких высказываний о том, что я веду себя как-то не так и поступаю не тем образом, как должно. Но пытался осторожно выспрашивать — как я жила раньше, как жила мама и куда она в итоге уехала, и — о бабушке Рогнеде.
Бабушка оказалась для нас обоих темой лёгкой и безопасной. Мы оба любили её и вспоминали с большой теплотой. Я рассказывала, как мы жили, и как она воспитывала меня. Иван Алексеевич рассказывал о её прежней жизни.
Оказывается, бабушка Рогнеда и неведомый мне дед Алексей Александрович встретились в такой момент, когда оба уже были несвободны. Бабушку просватали едва ли не с рождения — кажется, с дочерьми-некромантами здесь чаще всего поступают именно так. Дед тоже был помолвлен, но — за него сосватали девицу, не имевшую магических способностей, однако, с хорошим приданым, и родители его согласились. И поэтому оба они, и дед Алексей, и бабушка Рогнеда, остались вздыхать друг по другу, но при том взяли себе в супруги совершенно других людей.
Однако, не зря Афанасий Александрович повторял нам — что тебе назначено, то никак тебя не минует. У них так и вышло.
Бабушка пробыла замужем десять лет, муж был значительно старше неё, едва ли не на сорок лет, и родить ему детей она не смогла. Хотя — он тоже был мощным магом-некромантом, но это никак не помогло. Она осталась вдовой в двадцать семь — обеспеченной вдовой, и отправилась в петербургскую магическую академию — получать образование. До того муж полагал, что женщине академия незачем, а всему, что нужно, она научится дома, от мужчин своей семьи. Но это же бабушка Рогнеда, думала я про себя, когда слушала эту историю, она всё равно сделает так, как нужно ей. И конечно же, она сделала.
Полный курс академии за два с половиной года, диссертация, преподавание. По словам Ивана Алексеевича, не было второго такого же хорошего преподавателя общей теории некромантии. Случившийся рядом в момент рассказа Севостьян Михайлович подтвердил — потому как учился как раз у неё.
Что ж, в нашей школе бабушка работала просто отлично, и мои школьные домашние задания щелкала, как орехи, хоть они были вовсе и не о некромантии. Она всегда знала ответы на вопросы школьной программы, помогала писать сочинения, и мне бы и в голову не пришло, что она не изучала нигде наши современные физику с химией. Крутая у меня была бабушка, что и говорить!
А с Алексеем Александровичем они встретились как раз в академии. Он служил по дипломатическому ведомству, собрался в отставку и подумывал о преподавании. Его супруга скончалась в попытке родить сына, не выжили ни сын, ни она сама. А тут извольте видеть — профессор Спасская.
Они обвенчались довольно быстро, но бабушка так и осталась профессором Спасской — потому что уже приобрела некоторую известность под этим именем. И это впоследствии добавило путаницы в мою личную историю — потому что все и сами назывались, как хотели, и детей называли так же.