Со временем младшая мачеха стала заговаривать со мной о том, не хочу ли я усилить свой талант занятиями с учителем. А я ни о чём так не мечтала и потому однажды сдалась. Дело в том, что уроки эти были тайными, так как я боялась, что узнав про них, матушка разозлится и совсем запретит мне петь, навсегда. Поэтому мы занимались с госпожой Сахим в покоях Евы, втихомолку, выбирая такое время, когда матушка была занята посещением родственников, подруг или иными делами.
Эти уроки подарили мне много счастливых часов. Я училась держать правильную осанку (оказалось, что и это важно для певца!), тренировала лёгкие и связки, часами гоняла по дому пёрышко, прячась от мамы; надувала большие плотные шары и пела, пела, пела без конца всякую свободную минуту. Это увлечение превратилось в идею-фикс. Кажется, я замучила своим талантом всех подруг, но однажды одна из них сделала мне подарок, изменивший всю мою жизнь.
Как-то вечером, когда Марьям пришла ко мне в гости, она уединилась со мной в моей спальне и прошептала на ухо:
- Я дала послушать твои записи своему двоюродному дяде Хасану!
- Мои записи?! - изумлённо переспросила я. - Но у меня нет никаких записей...
- Конечно! - фыркнула Марьям. - Мне пришлось сделать их самой..!
Мои пальцы похолодели, а в солнечном сплетении скрутился тяжёлый тугой комок.
- И зачем ты всё это сделала?
- Затем, что такой талант нельзя зарывать в землю! Это просто грешно! Господь не для того наградил тебя этим даром, чтобы ты пела братьям и подругам!
- А для чего? - растерянно поинтересовалась я.
- Чтобы нести его людям, глупая! - Марьям выразительно постучала себя кулачком по голове.
- То есть, твоему дяде? - скептически уточнила я.
- У него же музыкальный салон! - с гордостью заявила подруга. - Туда ходят люди, чтобы слушать музыку и общаться с друзьями. Правда, он только для мужчин, поэтому я никогда там не была, но слышала, что это замечательное место! Так вот, дядя послушал твою запись и хочет увидеть тебя вживую.
Я обмерла. Меня? Вживую? Незнакомый мужчина? Конечно, он в возрасте, но я никогда не виделась ни с кем наедине, кроме родственников...
- Ну чего ты перепугалась, как маленькая? - нахмурилась Марьям. - Он просто послушает твоё пение и, может быть, что-то предложит.
- Что, например?
- Например, выступать в его салоне!
- Но я не могу! Если мама узнает, она же... Нет-нет, мне нельзя!
- Да не паникуй ты раньше времени, глупая! Мама ничего не узнает, мы что-нибудь придумаем! Или ты хочешь остаток жизни кваситься дома вместе со своими талантами?
Кваситься я не хотела. Страшно было до ужаса, но спеть на публике - это моя давняя мечта, тайная настолько, что я прятала её даже от самой себя. В конце концов, я решила, что просто встречусь с дядей Хасаном, а там уже будет видно. Я ведь не обязана подписывать с ним договор...
Сказать, что я волновалась перед этой судьбоносной встречей - ничего не сказать. У меня буквально тряслись поджилки.
Дядя Хасан, однако, оказался совсем нестрашным - почти точь-в-точь похожим на моих дядюшек: пожилым, усатым и с добродушными манерами. Он выслушал моё дрожащее от волнения пение и спросил, испытующе глядя на меня:
- Ты знаешь, что за заведение я держу?
Я пожала плечами:
- Да. Марьям сказала, что у вас музыкальный салон... для мужчин.
- Что ж, можно и так выразиться...
Мне стало не по себе от это его фразы, но я постеснялась уточнить, как бы он сам аттестовал своё заведение.
- У тебя великолепный голос, - искренне похвалил дядя Хасан. - По правде говоря, я давно искал такую певицу, чтобы развлекать гостей, но всё было не то... Скажи-ка, дочка, можешь ли ты приходить выступать по вечерам? Родители тебя отпустят?
Я снова пожала плечами. Конечно, нет, но отчего-то и это мне было стыдно сказать.
- Насколько поздно вечером? - осторожно поинтересовалась я.
- Это зависит и от тебя. Моё заведение открывается в полдень, но концерты есть смысл устраивать часов с шести - не раньше. А лучше позже. В это время собирается публика, желающая расслабиться, отдохнуть, с удовольствием провести вечер в компании друзей. Пойдём, я покажу тебе зал...
Он провёл меня в большое просторное помещение, пустое по утреннему времени, заставленное столиками и мягкими стульями в европейском стиле. В одном углу возвышалась - всего на полметра - небольшая сцена, половину которой занимала разнообразная аудио и световая аппаратура. Я поднялась на подмостки, осторожно коснулась установленного там микрофона, оглядела зал, пытаясь представить его наполненным людьми. И все они смотрят на меня, внимают мне, аплодируют... Боже, неужели я и вправду могу выступать?!