Соня глянула в глазок. Там она увидела искаженное увеличительным стеклом, а оттого до нелепого смешное, вызывающее ассоциации с хомяком, мужское лицо. На бандита вроде не похож, а потому Софья решила открыть дверь.
Перед лицом Софьи распахнулась красная корочка сотрудника МВД.
— Майор Михаил Александрович Цереберов, — представился мужик гнусным блеющим голосом. — Разрешите пройти?
— Конечно.
Следом за ним в квартиру нырнули еще двое. Один в форме сержанта милиции, другой — в спортивной куртке с поднятым воротником.
— А где этот мерзавец Светлинский, который жену настолько не любил, что даже бухать не удосуживался с собой брать? Оч-чень подозрительно! Не так ли?
Соня пожала плечами и посмотрела на часы. Те показывали без пяти девять.
— Он в гостиной.
— Оч-чень подозрительно, — повторил Цереберов.
Когда непрошеные гости прошли в комнату, Светлинский вскочил со стула, ткнул пальцем в сторону человека в спортивной куртке и заорал:
— Это он! Это он! Он меня преследовал! Неужели милиция ничего не предпринимает против таких вот типцов, без спросу вторгающихся в чужую личную жизнь…
— Спокойно, — слащавым голосом отрезал Цереберов. — Это наш человек, лучший из внештатных агентов. Это я поручил ему вторгнуться в вашу жизнь.
Он повернулся к Софье.
— Девушка, вы не заварите для нас чайку?
Соня удивилась такой наглости, но возражать не стала.
— Сейчас поставлю.
Когда она вернулась, Цереберов уже развалился на диване и внушал Светлинскому:
— В последний раз спрашиваю! Почему жену бухать с собой не взял? Оч-чень подозрительно!
Часы показывали девять.
Соня принесла чай. Цереберов принял чашку, широко улыбнулся и сказал Светлинскому:
— Чай лучше бы пил, а не водку! А если водку пьешь, почему жену бухать с собой не берешь? Оч-чень подозрительно!
На часах натикало пять минут десятого.
— Зря вы в это дело ввязались, девушка, — хмыкнул майор, поворачиваясь к Соне. — Преступник — он, и это очевидно!
— Но доказать это невозможно.
— А-а-а… — отмахнулся Цереберов. — Все можно доказать, было бы желание. А оно у меня есть, и очень сильное. Я за добычу держусь мертвой хваткой!
«Как Цербер!» — с ужасом подумала Соня.
— Вот скажите, — он снова перевел взор на Светлинского. — Скажите мне, пожалуйста. Вы действительно рассчитываете на то, что эта девушка поможет вам отмазаться от тюремной решетки, или желаете поступить с ней так же, как со своей женой?
— Что? На что вы намекаете!
— Я намекаю на то, что, возможно, вы — маньяк!
— Ну уж позвольте!
— Заманиваете несчастных женщин к себе в сети, а потом… Чик — и готово! А что, по теории вероятности такое вполне может быть! А мне так хочется звездочку подполковника получить…
— У нас сугубо деловые отношения, — надула губки Соня.
— Никакой любви! — усмехнулся Цереберов. — Сделал дело — гуляй смело! Так у вас? А что? По-моему, очень даже удобно… Тем более в наш век…
Софья покраснела, потом побагровела от ярости. Спутники Цереберова угрюмо рассматривали что-то в своих чашках.
— И тут ведь дело не только в теории вероятностей! — увлеченно продолжал майор. — Стоит мне только глянуть на ваше, девушка, декольте, как мне тут же в соответствии со всеми правилами дедукции приходит в голову одна замечательная мысль. Сейчас я поясню. Когда между людьми деловые отношения, будет ли девушка с утра пораньше надевать декольте, когда к ней приходит клиент?
Сыщица прикусила губу от досады.
— Бухать-то он с собой вас хоть берет? А то оч-чень подозрительно получается!
Десять минут десятого.
— И еще один момент! — поднял палец Цереберов. — Если бы у вас были обычные отношения, как это бывает между мужчиной и женщиной, вы, конечно, имеете право наряжаться. Но вот с утра пораньше, по идее, вы должны иметь очень уставший и потрепанный вид. А тут… тут, знаете ли, попахивает грубыми извращениями! Быть может, вы — маньяки-сообщники!
— Я не позволю так оскорбительно… — начала было Соня, но голос ее предательски задрожал.
— Какие эмоции! Какие бурные эмоции! — радостно воскликнул Цереберов и захлопал в ладоши. — А вы, я слышал, бывшая актриса и привыкли к грому аплодисментов. Аплодисменты будут! Обещаю вам!
Он с садистской улыбкой наблюдал за дрожащей от гнева и обиды Софьей Невзоровой. Человек в спортивной куртке выудил что-то из чая и стал внимательно рассматривать.
— Вы… Вы… — задыхаясь, пыталась выразить свое негодование Соня, но у нее не получалось.