Самый нормальный из нас — Телохранитель премьер-министра. Он родился и вырос в кибУце9. Выходцам из кибуцев — этих архаичных инкубаторов социалистической утопии — свойственна детская беспечность и безответственность, забавно сочетающаяся с налетом горделивого ощущения, что они и есть новая соль Земли Обетованной. По сути, изначально кибуц был дальним родственником советского колхоза. А сегодня там уже особо не перетруждаются и, пользуясь былой славой дедов и прадедов — сионистских поднимателей целины, давным-давно живут припеваючи за счет государственных субсидий.
Сходство колхоза с кибуцем весьма условно. Будто один из родственников так и остался в глуши какого-нибудь Мухосранска, а второй укатил кружным маршрутом в Швейцарию, но, заплутав, увяз на полпути в наших песках, отогрелся, остепенился и с годами превратился в цивильную и благоустроенную акционерную ферму. Хоть и с некоторыми, свойственными коммуне, перегибами.
Телохранитель премьер-министра — не типичный кибуцник. Он не обладает пышным букетом кичливого инфантилизма, и действительно после армии был телохранителем, и действительно премьер-министра10. А теперь он заканчивает магистратуру. Телохранитель, как и подобает, железобетонно невозмутим, собран и немногословен. Однако стоит сойтись с ним поближе, и из-за сурового фасада проступает остроумная и легкая натура. Вместе с тем он отличается широким кругозором и гибким подвижным умом. Но для нашего научного руководителя у него припасен цепкий профессиональный взгляд, и я подозреваю, что профессор Басад его побаивается. Во всяком случае, к Телохранителю Шмуэль никогда не обращается первым.
Необходимо дать небольшое пояснение, места которому все никак не находилось. У нас, по примеру США и Канады, существуют три уровня высшего образования: бакалавриат, мастерат, аналогичный российской магистратуре, и докторат. Докторат — это высшая степень, полное название Doctor of Philosophy (Ph.D. — от латинского philosophiae doctor), то есть доктор философии. Скажем, доктор философии по физике или доктор философии по философии. Тут можно бы, как я люблю, развести целую философию по поводу того, что у нас доктор в любой области — он доктор философии. Но мы так поступать не станем, а вместо этого договоримся о терминах.
Чтобы передать реалии, в которых разворачиваются события романа, не обременяя текст странными производными от слов «докторат» или «Ph.D.», я буду использовать смешанную терминологию. Мастерат будет называться магистратурой, обучение на Ph.D. — аспирантурой, а доктор философии (обладатель степени Ph.D.) — просто доктором и иногда доктором наук, чтобы не путать доктора со врачом, а доктора философии с доктором философских наук. Строго говоря, это неточные определения, но они избавят нас от лишней путаницы и диковинных словесных нагромождений.11
Возвращаясь в подсобку при лаборатории, сидим мы там как-то с Телохранителем, работаем — в меру сил подгрызаем гранит науки. Тут врывается Тревожный Магистрант и выпаливает:
— Там такая телка… — он задыхается от переизбытка эмоций. — Такая телка! На факультете. Новая. Я только что видел. Вы обязаны посмотреть.
— У тебя же подруга, — напоминает ему Телохранитель.
— Да нет, что вы! — Тревожный Магистрант оскорблен в лучших чувствах. — Я же не для себя, просто она такая… — он снова не находит слов. — Вы должны срочно посмотреть.
Предложение не вызывает ажиотажа у Телохранителя. Он женился пару лет назад и, судя по всему, вполне доволен.
— Ян! — Магистрант бросается ко мне. — Но ты-то чего сидишь? Там же такая… такая телка пропадает!
Видимо, мой холостяцкий образ жизни в его понимании предполагает готовность волочиться за каждой юбкой. Самого себя, с момента получения от подруги согласия на совместное проживание, Тревожный Магистрант воспринимает как глубоко семейного человека.
— Ты должен выебать новенькую, — исступленно настаивает он, несмотря на мои попытки свести все в шутку. — Ну пожалуйста, только глянь на нее…
— Погоди, я не понимаю. Она нравится тебе, а ебать должен я?
— Ну что тебе стоит, — Магистрант не в состоянии уловить иронии, — только глянь, — продолжает канючить он.
9
Кибуцы в своих истоках были сельскохозяйственными коммунами, характеризовавшимися общностью имущества и равенством в труде и потреблении.