– Я думал, во время моего первого поцелуя я проявлю инициативу, а не девушка, – Пробормотал он, глядя вдаль, – И уж тем более, я не думал, что меня поцелуют не из любви, а чтобы доказать всему колледжу, что не такое уж я и чучело.
Как всегда, парень разгадал мотивы моего поступка. Но я не думала, что это так его заденет!
– Я думала, это возвысит тебя в своих собственных глазах и в глазах одногруппников… – Пробормотала я.
– Но вышло наоборот, – Ответил он и пустился в рассуждения, – Знаешь… В приюте я был бы завидной парой для любой из присутствовавших там девчонок. Я очень преуспевал… В учёбе, во внеклассных занятиях. Я был перспективен, и поэтому на меня «вешались», но, как человек, как личность я никого не интересовал – только мои успехи. И сейчас я снова интересую девушку, не как личность, а как аутсайдер. Ты поцеловала меня, чтобы защитить, а не потому что хотела. Я видел.
Мне стало стыдно. Но правда ли, что я сама не хотела этого?.. Может быть, не при подобных обстоятельствах, не посреди кафетерия, не на глазах у всех… Тем не менее… Стала бы я целоваться, если бы ничего не чувствовала к человеку? Думаю, нет.
– А если я поцелую тебя снова, но уже не на глазах у всех? – Спросила я.
Шон замер с сигаретой в руке и ошеломлённо посмотрел на меня:
– Ты серьёзно?
Я уже сделала шаг вперёд и потянулась губами к его губам, но…
– Твой телохранитель смотрит, – Сказал парень и отвернулся.
Я поняла, что он очень стесняется даже Томаса. Это для меня мужчина был уже привычным, пусть и раздражающим «аксессуаром», а для Шона он был мало того, что свидетелем, но ещё и тем, кто мог всё доложить моему отцу. Я понимала чувства парня и поэтому промурлыкала ему на ушко:
– А что, если я найду способ отделаться от Томаса и остаться с тобой наедине?
Этим вечером я много размышляла.
Была ли я готова вот так швырнуть заботу отца ему в лицо и сбежать от телохранителя, когда существовала реальная угроза? Была ли я готова так подставить себя ради сиюминутной юношеской прихоти?
И была ли я готова пойти к Шону домой, понимая, что, скорее всего, за этим последует лишение девственности?
Я подошла к зеркалу и провела рукой по волосам, ища ответы.
На меня взглянуло моё отражение: безукоризненно ухоженная молодая девушка с точёной фигурой и длинными рыжими волосами. В её карих глазах застыло ожидание: что повлечёт за собой романтический вечер? Не слишком ли она торопится?
Я одёрнула спортивный костюм чёрного цвета, специально выбранный для этого безумия: предстояло спускаться из окна по дереву и лезть через забор. Достоин ли выбранный мужчина такого опрометчивого поступка?
Уже почти отказавшись от глупой затеи, я обратила внимание на пришедшее в мессенджер сообщение:
«То, на что мы решаемся – безумие. Ты точно готова к подобному шагу?»
Я стояла с телефоном в руке, не решаясь напечатать ни «да», ни «нет». Потом в голову пришёл неожиданный вопрос:
«Что ты ко мне чувствуешь?» – Написала я.
Не зная до конца, подкрепят или окончательно разрушат мою уверенность банальные клятвы в любви, я уже была готова прочитать их, но…
«Я уважаю тебя, Кэтрин. Я чувствую, что мы понимаем друг друга. Чувствую, что всё больше привязываюсь к тебе».
Я замерла, и тут пришло новое сообщение:
«Баш на баш. Что чувствуешь ты?»
Он не давил на меня словами, вроде: «Влюблённость» или «Любовь», что было очень ценно и значимо. Шон не торопил, он не форсировал события. Именно поэтому я написала:
«Я чувствую точно то же самое. И ещё я бы добавила, что доверяю тебе. Через полчаса буду. Жди».
И было уже не страшно. Было не страшно спускаться по разлапистой яблоне со второго этажа, было не страшно прятаться от камер наблюдения, снимающих двор, было не страшно впервые лезть через забор. И только сидя в автобусе, направляющемся в пригород, до меня дошло, как я поступила с папой.
Я надеялась, что он даже не заметит моего отсутствия: подумает, что тихо уснула в своей комнате, но, конечно, уверенности в таком исходе быть не могло. А если он зайдёт пожелать мне спокойной ночи, а увидит пустую кровать? Вдруг его хватит инфаркт или инсульт? Поймёт ли он меня, когда я заявлюсь наутро после удачного (или не очень) свидания? Я же даже записки не оставила…
«Папа поймёт,» – Беспечно решила я, – «До утра ничего не случится, а утром я обязательно приду, извинюсь и успокою его. Ему тоже было восемнадцать. Папа поймёт. Должен понять».
Я позвонила в дверь скромного, маленького одноэтажного домика:
– Открыто, – Услышала я голос Шона.
И, открыв дверь, я услышала самое страшное: рядом передёрнули предохранитель пистолета.