– Ты…
– Поспи, принцесса, – Почти ласково добавил он и вышел из комнаты.
Я опять натянула ремни и ещё несколько секунд пыталась высвободиться, но… что толку?.. Наконец, я расслабила руки и провалилась в долгий, глубокий сон.
– Кэтрин, – Произнёс мужчина, тормоша меня за плечо, – Тебе надо поесть.
– Папа?.. – Пробормотала я, просыпаясь.
Свет лампы резал глаза. Ремень раздражал кожу запястий. Руки затекли.
Я дёрнулась на постели.
– Полегче, – Пробормотал Амир, развязывая ремень, – Иди на кухню. Я всё приготовил.
Наконец, руки были свободны. Я осмотрела запястья, на которых остались красные следы. Подняв рукав платья повыше, я обнаружила ещё кое-что:
– Ты оставил мне синяк, – Пробормотала я и добавила, – Наверное, после того, как выбил нож.
– Прости, я не хотел, – Прошептал он.
– Принимается, – Равнодушно бросила я и встала с кровати.
Войдя на кухню, я обнаружила совсем не то, чего ждала:
– Лапша быстрого приготовления?.. – Недоумённо пробормотала я, – А… нормальное что-то есть?
На столе дымилось два лоточка, где самая дешёвая лапша была смешана с кипятком.
– Ничего готового больше нет, – Ответил парень, стоявший за моей спиной, – Ешь давай.
Он прошёл и сел за стол, взяв в руки вилку.
– Ну, уж нет! – Возмутилась я, – Ты знаешь, как легко на этом прибавить пару десятков килограмм? Я лучше что-нибудь приготовлю!
– Холодильник к твоим услугам, – Равнодушно ответил Амир, – Но я бы, на твоём месте, предпочёл лапшу.
Проигнорировав его слова, я залезла в морозильник и обнаружила там, о, да: полное собрание полуфабрикатов. Тут были и дешёвая лазанья, и замороженные наггетсы, и котлеты, сделанные невесть из чего…
– О, вот из этого я приготовлю вполне приличное блюдо, – Произнесла я, обнаружив замороженные куриные бёдрышки.
Я нашла сковородку, щедро полила её маслом и плюхнула на них мясо, а потом поставила духовку на двести градусов, как, я видела, делала это наша повариха:
– А разморозить их не надо? – Хмыкнул Амир.
– Их надо разморозить?.. – Удивилась я.
– Вообще-то, да, если ты не любитель сырого мяса под румяной корочкой.
Чертыхнувшись, я выключила духовку и вернулась к лапше:
– Доволен? – Спросила я, вяло накручивая «блюдо» на вилку.
– Готовить в нашей семье буду я, – Грустно усмехнулся парень.
– Не время для шуток, – Отвечала я серьёзно и настороженно.
– Почему тебе проще видеть меня монстром, чем признать, что я тоже могу посочувствовать и пошутить? – Вдруг так же серьёзно, как я, произнёс парень, – Я не монстр, который испытывает удовольствие от твоих мучений. Я делаю всё, чтобы нам обоим было легче пережить эту неделю.
Я потрясённо уставилась на парня. А ведь и правда, он старался быть максимально спокойным и сдержанным, доброжелательным даже. Потом, однако, до меня кое-что дошло:
– Почему ты говоришь со мной так, будто ты такой же заложник этой ситуации, как и я? Как будто у тебя не было выбора или что-то вроде того?
– Потому что у меня его не было.
Амир заметно напрягся, но я не захотела отступать:
– Шон… – Назвала я его выдуманным, «комфортным» для нас обоих именем, – Может, когда тебя связывает по рукам какой-то киллерский контракт, и ты уже взялся за задание, у тебя его и в правду нет. Но, когда ты только начинал карьеру профессионального убийцы, выбор у тебя был.
– Нет! – Вскричал он, – Нет, Кэтрин. Не было. И, я прошу, больше не произноси слово «убийца» при мне.
– Но…
– Пожалуйста, не произноси, – Повторил Амир, – Я наелся. Доедай лапшу, принимай душ и ложись спать.
Глава 9.
– Шон… – Пробормотала я, войдя в комнату. Я, как послушная девочка, доела ужин, который оказался на удивление вкусным, и приняла душ, дав парню время собраться с мыслями.
– Да, Кэтрин?
– Что значит: «У меня не было выбора»?
Амир стоял спиной ко мне и смотрел в окно. Потом он повернулся всем корпусом и устало произнёс:
– Помнишь, я рассказывал тебе о приюте? О погибших родителях?
– Да, – Ответила я.
Он вздохнул и отвёл взгляд куда-то в сторону и, так и не глядя мне в лицо, пробормотал:
– Так вот, это было чистой правдой. Мои родители умерли от передозировки. Но не в Америке. В Афганистане.
Я затаила дыхание.
– Да, я из Афганистана. Мне было около пяти, когда родители погибли, а меня забрали в частный американский приют, где готовили детей именно для таких целей.
– Целей, в смысле, для…
– В смысле, нас учили убивать, – Спокойно ответил он, – С оружием, без оружия. Учили обездвиживать жертв. Учили выводить из строя. Наши документы сдавали в архив, будто мы все умерли вместе с родителями, а нам самим заводили новые личные дела. «Шон Уэйсти» – не единственный мой псевдоним. У меня их около десяти.