Амир удивлённо посмотрел на меня:
– Ты серьёзно? Сколько тебе лет?
– Восемнадцать… – Пробормотала я.
– Да… удивительно, что ты обувь застегнуть самостоятельно в состоянии… Бери нож и учись готовить, принцесса.
Мне не понравился его насмешливый, высокомерный тон, но я не стала комментировать эту фразу.
– Шон… – Вдруг спросила я, беря свою первую картошку и неловко елозя по ней острым ножом, – А о чём ты мечтаешь?..
– То есть, опять «Шон»? – Спросил он, подняв на меня глаза, – Вроде, десять минут назад был Амиром.
Я стушевалась.
– А тебе как будет удобнее, чтобы я тебя называла?
Он опустил взгляд, как будто его очень заинтересовала очищаемая им картошка. Потом, к моему удивлению, он тепло улыбнулся:
– Знаешь… с именем «Амир» у меня связаны тёплые, добрые, детские воспоминания. Может, мои родители и принимали наркотики, но я не помню их такими. Я помню их хорошими, пусть и бедными людьми. Я рад, что в приюте мало кто знал моё настоящее имя, и меня там так никогда не называли. Что касается тебя… ты можешь использовать то имя, которое комфортнее для тебя самой. Шон так Шон.
– Но тебе было бы приятнее, если бы для меня ты был Амиром? – Робко спросила я.
– Да, – Секунду подумав, ответил он, – Да, я бы хотел быть для тебя Амиром.
– Тогда, Амир… – Мне всё ещё было неловко его так называть, но я сделала над собой усилие, – О чём ты мечтаешь?
– Я мечтаю вырваться из всего этого, – Задумчиво произнёс он, – Мечтаю жить честно. Спокойно. Получить образование, создать семью… Как-то так. А ты о чём мечтаешь, Кэтрин?
– О модельном бизнесе, – Сказала я первое, что пришло в голову.
Парень с сомнением посмотрел на меня:
– Нет. Ты мечтаешь не об этом.
Я отвлеклась от картошки, которую и без этого очень криво чистила. Он тут же произнёс:
– Ты мечтаешь о любви, – Ответил Амир, предвосхищая мой вопрос, – И слава – просто способ получить её.
– Поясни? – Попросила я.
Он отложил нож и картошку, а потом ласково коснулся моей руки:
– Ты ждёшь восхищения и искреннего интереса к своей персоне. Думаешь, что любовь фанатов сможет компенсировать того, чего тебе по-настоящему хочется – родительской любви, семьи, крепкой дружбы, наконец. Ты ищешь не славы, не сволочного бизнеса и отвоёвывания места под солнцем – ты ищешь любви. И, знаешь… мне показалось, твоя мама тебя любит.
Я чуть не задохнулась от возмущения:
– Ты её не знаешь, – Только и смогла ответить я.
– Может, и не знаю, – Миролюбиво произнёс он, накрыв вторую мою руку своей, – Но я говорил и с ней, и с твоим отцом. Для него твоё похищение было досадной помехой, а для неё – настоящим поводом для беспокойства.
– Мне интересно, что ты скажешь, когда в нужное время моим похитителям не достанется ни копейки денег?..
– А вдруг она найдёт нужную сумму, как знать?
– И тогда ты исчезнешь из моей жизни?
– Ты хотела бы этого? – Прямо спросил он, впрочем, не отвечая.
– Чёрт, – Пробормотала я, – Конечно, нет.
Он кивнул и подошёл к раковине, чтобы вымыть руки.
– Разбирайся с картошкой, а я пока сделаю пару звонков. Закину удочку насчёт твоего обучения.
Уйдя в ванную, он оставил меня наедине с грязными клубнями. Конечно, он включил воду, и, разумеется, я не могла упустить шанса узнать больше о своей судьбе.
Припав к двери ухом, я взволнованно слушала:
– …она бешено цепляется за жизнь, – Говорил парень, – Несколько раз пыталась вытащить у меня пистолет, и один раз ей даже почти удалось. Была готова атаковать с кухонным ножом. В ход пошла даже попытка соблазнения. Я думаю, она молода, здорова, и вполне может быть полезной. Я против её убийства и за то, чтобы она прошла обучение.
Я закусила губу. Он сделал из меня вообще какого-то монстра, и, тем не менее… разве он хоть раз соврал?..
– Вырваться она уж точно не сможет, – Отреагировал он, – Но, тем не менее, у неё бешеная жажда спастись и крепкая нервная система: спокойно говорила, стоя под дулом пистолета, и думала в этот момент, как повернуть ситуацию в свою пользу. И повернула, что уже говорит о её пригодности для нашего дела.
Я молчала, прижимаясь ухом к двери, и боялась даже вдохнуть:
– Конечно, я проверю, – Произнёс он, – И, я знаю, её проверят психологи и психиатры. Да, я понял. До связи.
Амир резко толкнул дверь, и я потеряла равновесие. Он тут же поймал меня за руку, не дав упасть:
– Как всё прошло? – Спросила я.
– Чуть лучше, чем я ожидал, – Наконец, проговорил он, – Видимо, в лицее я хорошо зарекомендовал себя.
– Да, но… как я пройду профессиональных психологов? – Начала паниковать я, – Они-то сразу раскусят, что я не могу стрелять в людей. Мне стоит притвориться садисткой или кем-то в этом роде?