#6066: А сами-то
13:15 06.09.2011, Они задолбали!
Наблюдая за так называемыми «приезжими» (уроженцами Кавказа и Средней Азии), я сталкиваюсь с примерами совершенно неприглядного поведения.
Они плюют на тротуар и бросают мусор, а по вечерам некоторые даже справляют нужду.
Находясь в большой компании, они громко разговаривают и хохочут, не задумываясь, как неприлично это смотрится, например, в вагоне метро.
Если они — продавцы, то могут нахамить «качающему права» покупателю, а если покупатели — требовать шикарного сервиса за копейки.
Они агрессивно реагируют на замечания в их адрес, но готовы цепляться к любому без всякой причины.
Они не стесняются применять самую агрессивную тактику ухаживания за девушками, нравится это самим девушкам или нет, но готовы съесть без соли того, кто отважится на самый невинный флирт с девушкой из их среды.
Они жалуются на притеснения со стороны националистов, но в приватных беседах зачастую демонстрируют такой же дремучий национализм, что и националисты «официальные».
Они требуют уважать их мораль и религию, но сами зачастую попирают нормы и того, и другого.
Иначе говоря, они точно такие же, как мы.
Нас всех превращает в быдланов не национальность, не религия, не образование или его отсутствие, а убеждение: «Если нельзя, но очень хочется, то можно».
#6067: Все умрут, они останутся
13:45 06.09.2011, Они задолбали!
На этом сайте есть очень много жалоб на врачей и на пациентов. Правы все. И никто не виноват.
Роддом, в котором я родилась, славился невыводимым золотистым стафилококком. Конечно же, я им заболела. Пока лечили, напрочь убили микрофлору кишечника, а заодно и простудили — отит.
Но вроде всё обошлось.
У мамы защемление нерва. Наши доблестные терапевты и невропатологи лечили-лечили — и долечили до медикаментозной аллергии. На большинство лекарств теперь наложено табу. Болеть, соответственно, нельзя.
У дедушки, ветерана ВОВ, прободение язвы. Приезжает «скорая». Врач — двухметровый амбал, стоя в дверях, в двух метраж от деда, говорит бабушке: «Вы его на бок переверните, а то захлебнётся». Дедушку рвёт полупереваренной кровью, он уже без сознания. Дед — ростом 190, кило 85–90 весит. Худенькая бабушка всё-таки смогла его перевернуть. Врач ушёл ждать в машину, пока деда выносили на одеяле соседи-мужчины. На операции хирург «просмотрел» язву.
Не увидел. Бывает. Два месяца в больнице и повторная операция привели не к счастливому выздоровлению, а к похоронам.
У бабушки сердечный приступ. Приезжает «скорая». Врач упорно не хочет оторваться от телефона. Массаж сердца тоже делается с перерывами — что-то в телефоне очень важное. Когда набирают SMS и приходит отчёт о доставке, это заметно. Мальчику-стажёру на его попытки открыть ампулу с адреналином говорят: «Подожди». Я понимаю, что эта ампула может спасти жизнь молодой матери или просто хорошего человека. Но я знаю, что моя бабушка не увидела мой выпускной, не была на свадьбе своей любимой внучки, моей сестры, и не возьмёт на руки правнука.
Мой хороший друг попал в аварию. Перелом ноги. Открытый, страшный — нога вывернута в другую сторону. Ему отказываются делать операцию. Почему? У него гемофилия. Так вот же и препараты для свёртывания, и на операции будет специалист… Не хотят. То ли боятся, то ли статистику жалко. Даже за деньги не хотят. Официально не отказываются — так им нельзя, но в лицо говорят: оперировать у нас не будем. Друг пролежал в этой больнице две недели, пока все дружно искали связи и деньги. Операцию сделали в другой больнице; аппарат Елизарова друг проносил полгода. Спасибо тем врачам и дай Бог им здоровья — теперь друг даже не хромает.
Маме пришлось идти на прием к терапевту. Что обязательно нужно для приема? Правильно, флюорография! Результаты не радуют — на снимке нечто, похожее на опухоль. Мама с философским спокойствием ждёт результаты анализов, я в тихой панике ищу онколога и думаю, что продавать — квартиру или почку, чтобы оплатить лечение. Анализы опухоли не показали.
Просто плёнка с браком оказалась, понимаете. Таких с «опухолями» шестеро в тот день оказалось. Даже «извините» никто не сказал.
У знакомой пожилой женщины инфаркт. «Скорая» привозит её в ту же больницу. Пока дети и внуки едут с работ и учёб, пока разбираются, что к чему и кому тут платить, женщина три часа лежит в коридоре. Само собой, к ней никто не соизволил даже подойти.
На моей памяти лишь один врач, пришедший к нам домой по вызову, снял обувь и помыл руки (это с учётом практически стерильной чистоты в квартире). Вернее, одна — необыкновенно милая девушка, видно, недавно закончившая учебу и не успевшая стать циником и пофигистом.