Но это всё были цветочки. Ягодки начались позднее, когда я сам добился того, чтобы мне «дали порулить». И — сюрприз! — это оказалось не совсем просто. Или даже совсем непросто.
Когда ты исполнитель, ты исполняешь свой участок работы. Свой кусочек. Ты не делаешь в одиночку всё для, например, выпуска самолётов, от придумывания идеи до организации структуры авиасообщений между странами. Ты можешь быть башковитым инженером-конструктором, который тщательно продумал и начертил схему самолёта; можешь быть инженером-схемотехником, который собственными руками создал прототипную кабину пилота по этим чертежам; можешь быть слесарем, который «тупо пилит напильником» (а на самом деле работает мастерски, потому что долго этому учился и много лет оттачивал технику); можешь быть дворником, выполняющим простейшую работу, которая, если взять в руки метлу, оказывается далеко не такой простой.
Но ты в ответе за один маленький участок работы. Отработав свои восемь часов, ты идёшь после работы домой и не думаешь о том, а не забыл ли ты домести за ангаром, не забыл ли начертить правильно проекцию левого заднего тумблера на верхней панели правого, мать его, пилота. Потому что ты посмотришь это завтра, когда будешь проверять свою работу. А дома ты отдыхаешь. И даже если тебе позвонят в нерабочее время, ты будешь знать, что это что-то экстраординарное, а потом ещё и стребуешь сверхурочные. И будешь прав, потому что работе — рабочее время.
А вот твой «руководятел», как ты называешь его дома, рассказывая жене со смехом, как он опять, придурок такой, учудил то-то и то-то, будет думать о твоей зарплате, о твоей нагрузке, о прозрачности твоей работы для понимания и создания не менее прозрачной отчётности руководству, о твоих условиях труда, твоих инструментах, твоих знаниях, навыках, компетенциях, личностных и профессиональных характеристиках, повышении квалификации, премиях, настроении и о тысячах других вещей, которые тебе кажутся мелочами. Ты их даже не замечаешь, а вот он, твой «рукамиводитель», думает. И для него это не мелочи. И таких, как ты, у него не один, а три, пять, двадцать, пятьдесят, тысяча, сотни тысяч. И о каждом надо реально позаботиться. А иначе вы все разбежитесь — и самолёты не полетят.
И думает он об этом не восемь часов в сутки от звонка до звонка, а думает он об этом, представь себе, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году. Ты думаешь, что когда он полетел на Канары, он там забил и забыл? А кто ему звонил на мобильный, когда на предприятии из-за криворукости слесаря и некомпетентности его прямого руководителя на производстве случился аврал? Звонил, даже не зная сам для чего. Словно бы начальник сейчас соберётся, сию секунду примчится на ковре-самолёте и сделает сказку. И он оправдывает твои ожидания, по телефону, скайпу и почте разруливая проблему в считанные минуты, часы или дни, спасая ситуацию и не позволяя производству остановиться из-за головотяпства горластых инженеров, вопящих: «Айда классовую войну против капитализма и буржуазии!»
Ну что? Ты уже фыркаешь в ответ на нарисованную перед тобой картинку? Говоришь: «Все они там наверху друг за друга держатся»? А ты на вот, порули заводиком. Давай, давай! Что же ты? А давай проще: небольшой проектик. Что такое, маленький, не получается? Ах ты, чёрт побери! Вот ведь незадача! Не умеешь? Не учился этому? Ну надо же! А вот твой «насяльника» годы тратил на это. И продолжает тратить новые годы — и бесконечные километры нервов. А тебя зачастую даже на повышение квалификации надо гнать палкой. Ведь если посмотреть шире, то заметно, что исполнителей приходится почти всех мотивировать тем или иным способом. А вот руководители почти всегда самомотивированы. С чего бы это вдруг?
И не надо говорить про материальные блага, которые «эти клятые капиталисты» нажили на поте и крови простого рабоче-крестьянского класса. Почему честно выполняющий свою работу крестьянин будет к своим шестидесяти крепким и здоровым мужчиной (мы не говорим про пьяниц, это отдельная история), а честно выполняющий свою работу его руководитель — почти всегда развалиной? Потому что работа головой в десятки раз тяжелее. Настолько тяжелее, что очень многие начинающие руководители, откусив кусочек, принимают решение не двигаться дальше, останавливаясь на руководстве отделом или подразделением, потому что понимают: выше будет ещё хуже. А некоторые так и вообще уходят обратно на исполнительскую работу. Просто это всё никогда и никем не афишируется. Потому что это фиаско, которое потерпел недоруководитель. Никому не хочется испытывать стыд.