Как же не привычно и чертовски приятно видеть себя в зеленой шляпе!
Ответ пришел внезапно: если я уверенно и естественно буду себя вести, то человек тоже мне поверит.
Но как только я увидела первые дома, моя уверенность улетучилась. В голове осталась единственная мысль, с каждым следующим шагом превращавшаяся в паническую: послать все к чертям и уйти домой. Тут же на меня набросились сомнения, с которыми я боролась всю дорогу к поселку: люди уже не верят в лепреконов; меня, в лучшем случае, примут за маленькую заигравшуюся девочку... Или сдадут в полицию... Или решат, что я предлагаю печенье…
Я же никогда не говорила с человеком! Воровала без риска, не становясь видимой... Стоит ли эта затея…хоть чего-нибудь? Мама, мне страшно!
Немного успокоиться я смогла, только дойдя до Центрального парка. Остановилась в кустах неподалеку от паба – все лавочки, по случаю праздника были заняты, и многие люди расположились прямо на траве.
Уже по третьему кругу рассматривая людей со своей точки обзора я поняла, что ни черта я не успокоилась: вместо того, чтобы смотреть и оценивать все новые и новые лица, я даже запомнить их не могла.
Вдох... выдох... Мне нужно просто выбрать самого симпатичного... Вдох... доброжелательного... выдох... туриста... Вдох... потому что от местных... Выдох... труднее убежать.
Вдруг я заметила в небольшом отдалении от основной массы народа аж целых две подходящих кандидатуры! Кандидатуры сидели под деревом и закусывали рыбой свежее пиво. Я аж хихикнула от удовольствия: один из дядечек – вылитый Крамер! Решено.
Зажмуриваюсь и представляю, что нахожусь в большой дождевой капле. «Подвешиваю» на эту каплю обе кандидатуры. Открываю глаза. Теперь никто из людей, кроме этих двоих, меня не увидит.
Ноги плохо слушаются, сердце колотиться бешено. Но я подхожу к этим людям, и с перепугу, выдаю самую заезженную фразу:
– Здра… здравствуйте, вы знаете, что в день Патрика обязательно нужно носить зеленое, а то…– я осеклась. А что будет? Сбудутся все плохие приметы? Еще год будете покупать только прокисшее пиво? Каждый придумывал свое «а то». Я же свое забыла придумать.
Дядечки поворачиваются ко мне.
– Здравствуй, деточка, – отвечает первый – усатый, внимательно меня рассматривая.
– Так что же случится, если не носить? – сюсюкает второй, похожий на Крамера.
Густых бороды и бровей у меня нет, чтобы приняли, хотя бы, за карлика. Так что получай отношение, как к несмышленышу.
– Забыла, – растерявшись от такого обращения, призналась я. И, неожиданно для самой себя, засмеялась.
«Крамер» добродушно рассмеялся вместе со мной, усатый поддержал наше внезапное веселье сдержанным «ха-ха». Настоящий Крамер не умеет добродушно смеяться.
– Держи, – румяный от смеха «Крамер» дает мне шоколадный батончик. Я неуверенно кручу его в руках: скользкая фольга с нарисованным самолетом, парящем в ночном небе в окружении фейерверков.
Что делать дальше? Туристы потеряли ко мне интерес: продолжили прерванный моим появлением отдых. Мне тоже резко захотелось выпить. А лучше и поесть, и выпить, и слинять из этого парка. Так: если я окончательно струшу, то... можно возвращаться домой – вести хозяйство и ждать замужества. И молча сносить все шуточки по этому поводу... И дико завидовать Норману... И всю оставшуюся жизнь жалеть, что шанс был у меня в руках, а я струсила!
Слезы стали комом в горле, и я отчаянно выкрикнула, срываясь на визг:
– Я – настоящий лепрекон!
Туристы разом повернулись и уставились на меня с тем добродушным умилением, с каким смотрят только на маленьких детей.
Настоящий Крамер на каждом празднике жаловался, что люди перестали замечать волшебство вокруг себя и могут не увидеть лепрекона, даже если тот помашет перед их носом горшком, наполненным бриллиантами. Вся надежда была на туристов – желательно, тех, кто не больше третьего раза приезжал в Ирландию. Такие еще способны чему-то удивится. А если попадется такой, который приехал первый раз – вцепись в него!
Именно такими были эти двое.
– Мы сразу это поняли, – заговорщицки подмигнул мне «Крамер».
– Правда?! – обрадовалась я. Слезы, скопившиеся в горле, наконец прорвались на глаза.
– Конечно, правда. Только у настоящего лепрекона может быть такой нарядный зеленый костюмчик и башмачки.
Закружилась голова. Чтобы удержаться на ногах, я отступила от них на шаг.
– Кушай, кушай деточка, не плачь... – «Крамер» поспешно сует мне вторую шоколадку.