Башмачных дел мастер.
На рынок в маленьком поселке, на побережье, я попал из чисто «спортивного» интереса – побродить между торговых рядов, посмотреть на людей, подышать особенным воздухом, который витает под крышами навесов, отягощенный всяческими запахами, начиная от запаха специй и заканчивая запахом розовобоких яблок, уложенных в высоченные пирамиды прямо на прилавках. И, конечно же – запах отличных абхазских вин, продающихся на розлив чуть ли не в каждом магазинчике на внешней стороне рынка. Но больше всего меня манила так называемая «улица мастеров» - ряд, состоящий из будочек ремесленников и умельцев. И, если в остальных рядах, все время наблюдается сутолока и толкотня, то у ремесленников всегда чинно и спокойно. Сюда заходят и по делу и без, но уважительно относятся к мастеровым и не позволяют себе никакой суеты, громкоголосых разговоров и, тем более, недружественных действий по отношению к другим.
И случилось так, что прежде чем отправиться на «улицу мастеров», я захотел еще раз пройтись по «фруктовом» ряду и прицениться к незнакомых плодам, которые я никогда еще не видел, а тем более не пробовал.
По обыкновению, начал торговаться с продавцом, на предмет снижения цены. Но, был разочарован. Чуть позже, пообщавшись еще некоторое время с местным населением, я сделал для себя один ценный вывод – абхазы не любят торговаться. Они обладают менталитетом, отличным от менталитета восточных народов и народов, населяющих побережье Черного моря.
Вдобавок ко всему, в толчее мне наступили на задник мох сандалий и порвали несколько пряжек. В испорченной обуви я бы не дошел до своего дома. А значит – мне прямая дорога на «улицу мастеров», искать башмачника, который бы отремонтировал мне мою обувь.
Я кое-как добрался до будочки башмачника. Она стояла на углу, зажатая с одной стороны другой будкой и распахнутой створкой металлических ворот, с другой. Неподалеку, в тени большого каштана, на лавочке сидел, очевидно, тот, кто мне нужен был – башмачных дел мастер.
- Ну что, оторвали с «корнем»? – Старик продолжал сидеть на лавочке и дымить сигаретой, - даже когда я всячески дал понять, что я клиент и нуждаюсь в помощи. – Иди, сядь сюда.
Полуденное солнце поливало землю раскаленными потоками, превращая воздух в горячее марево. Но раскидистая крона каштана, словно ангел-хранитель, накрыла всех и вся под собой спасительной прохладной тенью. Легкий ветерок, бродивший в округе, словно тоже спрятавшийся от солнечных лучей, не мог ни как найти себе места, что бы успокоиться и предаться сладостной полуденной дреме.
Я доковылял до скамейки. Мастер подвинулся, освобождая для меня место.
- Посиди немного. Отдохни. Починим твой сандалий, не переживай.
Я молчал. Потому, что не сомневался в том, что мастер сделает свое дело, и еще потому, что невольно залюбовался игрой солнечных бликов на листьях. Кусочки синего неба, проступающие сквозь крону огромного старого дерева, «золото» солнечных лучей и зеленый цвет листьев – все это смешивалось и переливалось от порывов ветра и танцевало невиданный танец там, в вышине, где могли резвиться только птицы…
- Сколько себя помню, смотрю наверх и не могу налюбоваться, - мастер тоже сидел, запрокинув вверх голову, и рассматривал игру цветов, - когда-то меня не станет, а солнечные блики будут играть и резвиться там, в вышине…
Через неделю я снова пришел к мастеру. Просто так, посидеть под каштаном и послушать философию жизни… Но на двери будки висела записка – «Уехал на похороны».
Я пришел еще через несколько дней – записка все висела на своем месте.
За день до отъезда, я снова пришел, уверенный, что мастер уж точно должен был вернулся.
Но записка все еще висела. Я расстроенный, присел на лавочку. Солнца не было видно – приближалась гроза. Крона старого каштана выглядела враждебной и холодной.
- Чего ты ходишь сюда? – я вздрогнул от неожиданного вопроса. Около меня стояла пожилая женщина, с авоськой в руке.
- Жду дедушку Андукапара. Мне нужно с ним поговорить. – Ответил я.
- Ты что не видишь? Вон записка. – Она указала скрюченным пальцем в сторону будки.
- Я вижу ее. Но, ведь, когда-то, же он должен вернуться?
- Слова «Уехал на похороны» у нас означают, что человек не вернется уже никогда!
Она демонстративно отвернулась и, прихрамывая, побрела прочь, бросив через плечо:
- Отжил Андукапар свое…
Абхазия.
Пицунда.
2015 год.
www.vadimsarancha.ru