— Ну правильно, и что же было дальше?
— А дальше, — вставил Роха, — их арбалетчики от нас убежали и побежали через поле к Гренеру.
— Да, — сказал Иоахим Гренер, — они пришли к нам и стали кидать в нас болты.
— Я бы тоже так поступил, — сказал Волков, — я тоже захотел бы вас спровоцировать на атаку.
Старый кавалерист вздохнул.
— И что случилось дальше?
— Кавалеры стали волноваться. Им не нравилось стоять под арбалетными болтами, хотя арбалетчики били с предельной дистанции, а латы у всех и в первом, и во втором ряду были хорошие. Я поехал вдоль рядов, я пытался их успокоить, но они меня мало слушали. Да ещё у меня… Как раз тут мне и убили коня. Не поверите, сосед, прямо в яремную жилу попал болт, почти сразу конь умер. А конь был хороший. Да, хороший был конь.
Волков не мог припомнить ни одного хорошего коня у Гренера. Он молчал и слушал.
— Кавалеры стали кричать, что им побьют коней, что надо сбить арбалетчиков.
— Это кричали люди барона? — уточнил Волков.
— И люди барона, и другие рыцари, все, все кричали, не хотели стоять.
— Так надо было отвести их обратно в кусты! — не выдержал и крикнул Волков. — Отвести в заросли.
— Я пытался, но они меня не слушали, — произнёс Гренер печально.
«Пытался. Ты, скорее всего, оплакивал своего старого мерина, которого ты звал конём», — думал кавалер, глядя на него.
— И что же произошло дальше?
— Но тут барон кричит: «Господа, думаю, надо атаковать!»
Волков взглянул на Роху, надеясь, что тот это подтвердит, но тот молчал, да и как он мог это подтвердить, между стрелками и кавалерией было полмили расстояния.
— Я слышал, как трубили в рог, — вдруг вспомнил Скарафаджо. — Так трубили, что перекрывали весь шум на поле.
— Верно-верно, — оживился Гренер, — это кавалер Рёдль трубил «атаку», когда барон дал ему знак.
Это была его, Волкова, ошибка. Это он назначил командиром человека, который, безусловно, опытнее всех других, но который не может приказать, а тем более потребовать от благородных рыцарей выполнить приказание, так как не обладает ни особым статусом, ни славной родословной.
— Они кинулись в атаку? — спросил кавалер.
— Именно так, не послушались меня и кинулись в атаку, — ответил Гренер печально.
— А арбалетчики побежали, спрятались за колонну, и рыцари налетели на пики? — догадался Волков.
— Да-да, так и было, хорошо, что горцы не успели перестроиться, — продолжал старый кавалерист.
— Сколько погибло кавалеров?
— Один, — сказал Роха, — я видел на поле одного убитого.
— Один из молодых рыцарей, что приехал с господином бароном, погиб, я же говорю, горцы не успели перестроиться и переложить пики на фланг, это их и спасло. Но коней мы потеряли много, треть коней в этой атаке погибла или получила раны.
— А господа кавалеры рассеялись, и собрать до конца сражения вы их уже не смогли?
Гренер кинул головой.
«Болваны. Безмозглое, благородное, спесивое дурачьё, жизнь их ничему не учит, так и будут кидаться в драку без приказа и уходить с поля боя без разрешения. Нет, их время проходит, может быть, даже уже прошло».
Он вздохнул и показал пустой кубок солдату, что стоял за его спиной, чтобы тот налил ему ещё вина. Он пил вино молча, поглядывал на Гренера, на господ офицеров, что стояли поодаль, на Роху. И по виду Рохи, и по виду Гренера он вдруг понял, что это ещё не весь рассказ:
— Ну, что ещё?
Роха покосился на Гренера, мол, спроси у него. Волков уставился на соседа.
— Ещё… К сожалению, был ранен барон.
— Адольф Фридрих Балль, барон фон Дениц, был ранен в той атаке? — уточнил Волков.
— Да, — сказал Гренер, — он заколол одного горца и сломал копьё, отъехал и… поднял забрало.
— И ему в лицо попал арбалетный болт, — закончил за Гренера кавалер.
— Да, — сказал старый кавалерист.
— Куда?
— Говорят, под левый глаз.
Волков выпил вина:
— Что говорит брат Ипполит?
Это был праздный вопрос. Что мог сказать в такой ситуации самый искусный целитель? То же самое, что и сам Волков.
Но Гренер удивил его:
— Ваш лекарь его не осматривал.
Кавалер уставился на него, и взгляд его был немым вопросом.
— Господин барон и кавалер Рёдль тут же покинули поле боя и поехали на север. Наверное, домой.
— Болт вошёл глубоко? — спросил Волков.